Я – отец

Попов Владимир

Всё: тишина и мерные стуки ложки. Собака Павлова аплодирует стоя.

***

Подарки можно и нужно дарить, но делать это открыто, добро и главное – без привязки к негативному поведению: только в этом случае получишь отдачу.

Так, например, мой дед всегда носил в кармане мятную конфету (сейчас речь не о вреде сахара – об этом ниже, а о концепте миропредставления для малыша), и я знал – что могу её получить, просто за улыбку или вообще – просто так, потому что понимал, что дед

меня уважает и любит.

Конечно, он не создавал эту модель путем сложных расчетов, а действовал по наитию, исходя из собственной мудрости и должного опыта, но он всегда чётко знал, что мелкие радости, как сказал Р. Брэдбери, куда важнее больших (к слову – рекомендую «Вино из одуванчиков» к прочтению: там можно немало почерпнуть, вспомнить о внутреннем мире ребёнка).

Итак – наказание.

Наказание может включать в себя насилие лишь в качестве самой крайней меры и лишь сообразно степени вины ребёнка. Попробую изложить тезисно:

– наказание, в первую очередь, должно заключаться в исключении какой-то привилегии: просмотр мультфильмов, чтение интересных книг, прогулка свыше обычного времени и т. п.

– во вторую – физическое воздействие, но не насилие: например, приседания или, скажем, прыжки на месте. В этом есть двоякая цель: с одной стороны – успокоить ребёнка физически, т.к. силы юных созданий не бесконечны, а с другой – внушить, что дурное поведение сулит тяготы и лишения.

– в третью – абсолютное лишение. Главное правило – дать понять ребёнку, что он – всё равно часть семьи и любим, но при этом поведение его – крайне неприемлемое. В таких ситуациях ставлю дочь в угол, хоть и на душе самому куда не спокойней, чем ей. В этом случае нельзя злоупотреблять временем, надо лишь показать, насколько тебе неприятна эта обязанность: только так – повторяя неотвратимые, но не любимые действия, можно не ломать волю, а давать ей ориентиры.

Главное – не переусердствуй: ведь если это случится – ребёнок может начать избегать тех же физических упражнений, считая их исключительно негативным следствием. Нужно учиться чередовать и никогда не давать слишком многого.

Так, одна наша знакомая за нерадивое поведение обязывает сына читать три главы. Каждый раз, за каждую провинность. Будет ли он любить и почитать книги? Поможет ли это ему стать грамотным? И не захочет ли он потом отыграться на своих детях, её внуках?

Помни, что всё хорошее не должно быть наказанием самим по себе.

– четвёртым шагом может быть насилие. И здесь – давай поподробней: я – против насилия. Ведь именно поэтому сегодня мы зашли в тупик: государство – это аппарат насилия, как бы мы ни хотели его приукрасить. И оно навязывает семье, как первичной составляющей, те же самые методы. Но это – неверно.

Насилие в большинстве своём порождает лишь насилие.

Вспомни (или прочти) триаду МакДональда: ребёнок играет с огнём, мучает животных и мочится в штаны в сознательном возрасте. К чему это приводит? К развитию не просто жестокости, а садизма самого высокого уровня: именно такие дети склонны становиться

серийными маньяками.

А ведь во многих случаях это не их проблема – это проблема воспитания, в котором ремень играл ключевую роль.

В студенчестве я работал с трудными подростками (около двух лет). Каждый раз, делая обход домов, где они жили, вспоминал грязные районы своего детства и думал, а так ли виноваты они в своей необузданности? Ведь воспитанность – сугубо приобретаемая черта. Подумай об этом, когда тебе покажется, что иного выхода нет: «неужели шлепок по телу собственного ребёнка – крайний аргумент?».

Или вспомни нашу историю: чем жёстче мы увязали в предоставленных публичной властью методах насильственного воспитания – тем быстрее и жёстче появлялись нарывы, которые потом порождали кровавые войны. Не следует отрицать и то, чего мы не знаем до конца: волю народа, которая заложена в нас генетически. Ту самую волю, которая порождала Ермака, Гагарина 9 или миллионы, окропивших землю во времена Войны.

Вседозволенность и абсолютные запреты – две крайности, что всегда устраняют, но коих не избегают мудрые.

9

В данном случае важен лишь образ первопроходца, т.к., к сожалению, даже он испорчен оттенком государственности, т.е. насилия.

Но ребёнок, которому разрешено всё, становится в итоге ребёнком навечно: он избалован, а значит – эгоистичен. Не веришь? Тогда посмотри на детей, что растут без отца или матери: сколь многие из них получают любую желанную игрушку, одежду или леденец. Но делает ли это их сильнее? Подготовленнее к жизни? Нет.

Напротив, когда они оказываются перед лицом опасности или проще – сложных жизненных обстоятельств, то теряются, и немногие способны выстоять – ведь у них нет механизма понимания, нет иммунитета. И не дал его им ты.

Да, это твоя ответственность. Твои непотраченные силы, твои зазря прожитые часы. Ничьи больше – только твои. И лишь превентивно осознав свою никчёмность в будущем детей (ведь мы не вечны) – сможешь воспитать в них силу и разум.

Просто насилие нужно отличать от истязательства: не нужно унижать ребёнка, следует лишь донести до него, что это – последний довод, который должен помочь тебе и ему понять, что поведение слишком далеко от идеального. Что и тебе и ему не было больно, а от того – обидно. Но не более.

Унижение имеет своей целью убить волю нового человека, насилие же доказывает ему, что есть вещи, совершение которых уничтожает всё доброе в окружающем мире.

Ситуаций, когда насилие уместно, не так много:

– унижение себя и родителей – ведь вы единое целое и его разрушение абсурдно;

– возвышение себя и родителей в ущерб миру, особенно – природе – ведь вы – часть целого;

– стремление сломить волю родителей – ровно по той же причине, почему не приемлемо унижение: каждый человек равен каждому, каждая воля ценна сама по себе.