Я пас в СССР!
Шрифт:
Плавал уже, знаю — в том году меня дядька намазал, у него подпасок загулял, я и повелся помочь и отдохнуть на свежем воздухе, срубить пять рублей и порыбачить, пока скотина днем пасется. Проклял всё, ещё в первый день, когда была хорошая погода. А следующий день я только на чистом упрямстве вытянул, даже не знаю, что было хуже: жара и оводы вчера, или промозглая слякоть и непрекращающийся дождь сегодня. В общем — за два дня избавился от всех иллюзий, и теперь фильмы и книги про ковбоев заиграли другими красками, никакой романтикой там и не пахнет. А пахнет
Дедам я, естественно — не такими словами, но свою позицию обозначил ясно и твердо. Ещё и на жалость надавил, мол мне надо к школе готовиться, те же учебники читать и примеры решать (ммм, мне же Лена обещала помочь, а в этом случае работа пастухом мне совсем не вперлась, ещё и ржач среди сверстников обеспечен). Те вроде с моими доводами согласились, но есть подозрение, что не до конца их убедил. Очень уж явственно читалось у них у обоих желание меня в пастухи пристроить — и им не надо суетиться, помогая мне с поиском работы, и я гарантированно проникнусь нелегкими условиями существования…
Вот я сейчас и подстрахуюсь, помимо того, что расскажу дяде Паше о вчерашней стычке с директором и его водилой (зря, конечно, дядьку в блудняк втравил, прикрывшись его именем) — ещё мягко и ненавязчиво доведу до него мысль, что не нужен я ему в качестве подпаска! От слова совсем и категорически! И тут на моей стороне: весь мой жизненный опыт, куча макулатуры прочитанной, типа: «Как манипулировать людьми и добиваться своего» и просто возраст. Дядьке то сейчас всего под сорок, а мне в момент переноса сорок пять было, так что шансов у родственников меня в пастухи отправить, да ещё против моего желания — никаких!
Глава 14
К деду Арлену я заявился в четыре часа, оделся в рабочее, на ногах неизменные сапоги, на правую руку, поверх бинтов — натянул брезентовую рукавицу. До этого зашел к маме:
— Мам, заберешь сегодня Сашу? Я не могу, лед пошел!
— Езжайте уж, рыбаки. Только рыбы домой много не тащи, мне же чистить! Пару хвостов, пожарить свеженькой, а остальное пусть дед коптит и вялит…
— Ну, я тогда побежал?
— Беги, беги! — Проворчала одна из сотрудниц КБО, сидевшая за швейной машинкой. — Ходют тут всякие, потом мел пропадает!
Дед уже в нетерпение нарезал круги вокруг выкаченного из гаража «Урала» с коляской, всё как я и думал — саковище привязано к запаске на люльке, а Арлен на низком старте:
— Ты где ходишь, сейчас бы без тебя уехал, Ванька!
— Ты же до пяти работаешь, — удивился я. — и так сильно заранее пришел, думал чаю попить пока…
— Какая работа, закрыл избушку на клюшку и собираться! — Дед протянул мне каску и принялся пинать кик-стартер. — А чо рожа такая кислая, найдем мы тебе работу, Ванька, чо ты как маленький!
— Да я нашел уже, деда, спасибо вам за заботу и советы! — Я натянул каску на петушок и запрыгнул
— Вот и ладно! Вот и молодца! Сразу же тебе говорили, балбесу, иди к дядьке в подпаски. Нет, кобениться давай, как городской! — Дед газанул, врубил первую передачу и плавно отпустив сцепление, тронулся…
С дядькой у меня получилось договориться просто отлично, как и планировал, почти. Тот возился во дворе, растянув сак и заделывая капроновой ниткой прорехи в сетке. Племяннику, то есть мне — сразу обрадовался:
— Ванька! Сам пришел! Ну-ка иди сюда, рассказывай, с каких это ты пор оперился и на взрослых матом ругаешься?!
Ювенальной юстиции на них нет! То Андрюха руки распускает, то этот, тут не надо быть специалистом по физиогномике, прямо невербальный посыл чувствую, что хочет применить меры физического воздействия! Ладно, с ювенальной юстицией перебор, в гробу я видал это изобретение либералов, но вот с любовью родственников и их страстью к моему воспитанию надо что-то делать.
— Пиздят они, дядя Паша! — Попытался отмазаться я, благоразумно отступая подальше.
Дядька от возмущения встал как вкопанный — он, в отличие от всех остальных, практически не матерился. По крайней мере, я от него ни одного матерного слова ни разу не слышал, у него и без мата — словарный запас был большой. Ещё мама тоже не материлась, почти, но со мной и Сашкой без мата — сами понимаете, что никак. Дядя Паша помолчал, собираясь с мыслями, видно было, как его обуревало желание мне ввалить, но это непедагогично. А затем его как прорвало, столько нового узнал о своем реципиенте!
И то, что меня оставляют на второй год — было не самым страшным проступком. Ванька то ведь совсем от рук отбился и пустился во все тяжкие, получается. Переехали сюда не в последнюю очередь из-за того, что он, то есть я (мы, хорош абстрагироваться) — связался с плохой компанией в Нягани, курил, несколько раз был пойман с запахом спиртного и нещадно бит удлинителем матерью. Типичный подростковый бунт и самоутверждение в среде себе подобных, хорошо тут ещё клей не нюхают, массово по крайней мере это не стало мейнстримом.
Стыдно было выслушивать и о том, как дядька с матерью занимались ремонтом квартиры, а мой реципиент ходил с недовольным видом, боясь испачкать ручки. Мол, не царское это дело, ремонтом заниматься, для этого есть специально обученные люди! Свинья редкостная этот я\мы Ванька, если по справедливости рассудить! Мать с дядькой пашут, а он мусор из-под палки выносит и морду кривит, норовя сбежать на улицу, лишь бы не работать…
Накипело у дядьки изрядно, минут пятнадцать распинался, и ни разу не выматерился, что характерно. Но мне от этого было не легче — не очень то приятно такое о себе слышать, подложил мне предшественник свинью, свинья этакая, извиняюсь за тавтологию. Я даже покраснел, опустил глаза и не пытался оправдываться, чем заработал плюсик в карму от дядьки, тот сам этому неподдельно удивился: