Я пишу – значит, я живу
Шрифт:
«Любимая женщина – та, которой можно причинить больше страданий» (Э. Рей).
– Подожду ещё немного, что будет дальше? – думала Марфа Филипповна.
А дальше? Всё то же самое:
– Иди, я рюмочку налил, скажи мне: «С лёгким паром! Правда, Марфуш, баня у нас хорошая?»
Она тоже как ни в чём не бывало приглашает свою молодость к чаю. Попьют молча, потом он сообщает ей, что пора уходить, смотрит на часы. Аполлон спешит на автобус, потому что живёт в другом конце города; уходит за дверь, возвращается и говорит в пустоту:
– Я ушёл, закрой за мной дверь.
Марфа Филипповна подавлена
– Ну и жизнь бестолковая, а может быть, Я и ОН? Куда же исчезла красивая, коварная наша любовь? Может быть, как ни в чём не бывало поехать на дачу, налить рюмочку Аполлону и сказать: «Ну ладно, с лёгким возвращением!»
Низко туча опустилась,
Вроде б не беда!
Но не к делу грудь сдавила,
В сердце маета.
Ну зачем так низко, туча,
Опустилась ты?
День успеет ведь наскучить,
Нет в тебе нужды.
И услышало вдруг чудо,
Растянулось вдоль
Нежным облаком летучим,
Унеслась вся боль.
Вот такими были б оба,
Вмиг взаимными,
И не стали мы особо
Безрассудными!
Так ей хотелось, но встала и решительно закрыла дверь.
Отречение
(Ни дня без строчки)
Всё! Не буду я писать,
Буду только созерцать.
Так решила сходу я,
Логику исследуя.
Но проходит день иль два —
Вновь свербит, лишь я едва
Чуть проснусь, и мысль жива,
Гложет спозаранку так,
Словно голову в чердак
Хочет превратить.
Мысли, мысли – сколько их?
Хватит даже на двоих.
Но обдумывать нет сил,
Сон под утро очень мил.
Запишу чуть-чуть поздней,
Если вспомню вдруг о ней.
Но обидчивая мысль
Улетает мигом ввысь,
Чтоб мне только созерцать,
Но, до вечера!
Ересь…
Разбушевалось море жутко,
И Соллогуб в печёнку влез.
Погоды нет, лишь прибаутка
Оставила листочку след.
Повеселю себя изрядно
Писанием стихов сейчас
Иль прозы, надоев порядком,
С утра пишу всё это враз.
Лишь солнце за окошком – в радость,
И мысль без устали бежит,
И всё рядком, такая малость,
И будто кто-то ворожит
Моими мыслями случайно,
А, может, показалось чуть?
Но в знак признания отчайно
Я изгоняю утра жуть.
Пишу, пишу, а мне всё мало,
Чернила высохли давно.
Перо в руках держать устала
И тут же вспомнила гумно.
Гумно, гумно, какая прелесть –
Деревня, лето, благодать!
Зерно успеха, то не ересь…
Лишь мысль сумей ты передать!
Альфред Бодров
Родился
Кавказская джигитовка [1]
(Терская легенда)
Вертится наша под солнцем Земля,
Алая гаснет над лесом заря.
Круглая в небе восходит луна.
В космосе с нами играет судьба.
Терек сбегает с вершины крутой,
Словно невесту уносит с собой.
Сокол в ущелье глубоком летит,
В горы с добычей к птенцам он спешит.
Тихо над лесом взлетает сова,
1
У восточных народов скачка на лошади, во время которой наездник выполняет гимнастические и акробатические упражнения, военно-прикладной вид конного спорта.
Синего песня звенела дрозда.
В полночь багульник на склонах расцвёл,
Кто-то в долине балладу завёл.
Песня о свадьбе кавказской лилась
И о невесте весёлой вилась.
К небу несутся напевы вершин,
Слышится грохот от снежных лавин.
Свадьбу играет для сына отец,
Взял он за сына отару овец.
Свадьбой доволен жених-удалец,
Дарит невесте воздушный дворец.
Чудо-невеста досталась ему,
Словно с картинки берёт он жену.
Празднует свадьбу под звёздами ночь,
Замуж выходит кавказская дочь.
Смело гарцует, и кровь в ней кипит,
Словно с судьбою играет джигит.
Ловит невеста блеснувший клинок,
Дерзкого держит коня поводок.
Гости гарцуют под цокот копыт,
С ними гарцует и деверь-джигит.
Гости внимают весёлой зурне [2] ,
Песни в долине поют при луне.
2
Очень древний деревянный язычковый духовой инструмент, был распространён на Кавказе и в Средней Азии.