Я подарю тебе ребёнка
Шрифт:
— Располагайся, а я что-нибудь приготовлю поесть.
Захар открывает одну из дверей и заносит туда мою сумку.
— Моя спальня следующая. Ванная, к сожалению, одна.
— А то можно подумать, я принцесса и мне подавай хоромы с личной баней, — смеюсь.
— Ну в баню тебе нельзя, тут уж точно никак, — Зернов тоже в ответ посмеивается, и я понимаю, что с момента вчерашней встречи после УЗИ в кабинете у Дарины Фёдоровны, впервые вижу его улыбку, хотя обычно он позитивный и часто улыбается.
Это
Он уходит, а я осматриваюсь. Гостевая спальня, судя по всему. Двуспальная кровать, шкаф, небольшой комод и зеркало над ним, красивый светильник на стене. Сама комната светлая, а шторы и покрывало дают яркие жёлтые акценты. Мило и уютно.
Я раскладываю необходимый минимум вещей, которые взяла с собой, переодеваюсь в спортивный домашний костюм, подбираю волосы. Не удержавшись, смотрю в зеркало, чтобы убедиться, что выгляжу хорошо.
Я хочу выглядеть хорошо. Право же, стоит быть честной с самой собой — мне хочется быть красивой для Захара. Мне приятно, что он будет смотреть, оценивать. И я хочу, чтобы оценка эта была как можно выше.
Выхожу в кухонную зону. Пахнет умопомрачительно. Кажется, я действительно сильно проголодалась. Но Зернов, к моему разочарованию, не в тарелки источник этого невероятного запаха накладывает, а набирает в шприц какое-то лекарство.
— Подставляй, — подмигивает, сбрасывая из шприца лишний воздух и пару капель лекарства.
— Я думала, ты меня обедать позвал, — складываю руки на груди. — Это что?
— А потом обедать. А это железо — Дарина прописала. У тебя анемия, если ты помнишь.
— А в таблетках нельзя? — поднимаю брови домиком. — Мне же в больнице уже кололи.
— Закончим курс инъекций и перейдёшь на таблетки. Ну чего ты как маленькая?
Делать нечего. Одарив Зернова обиженным взглядом, отворачиваюсь к столу и немного стаскиваю штаны с одной стороны.
— Синяки такие огромные, — печально рассуждаю, пока кожу холодит спиртовая салфетка.
— Это пигмент. Через пару лет рассосётся.
— Через сколько?! — ошарашенно дёргаюсь, чтобы повернуться и убедиться, что это шутка.
— Тише ты! Иголку сломаешь.
Захар тормозит мой рывок ладонью чуть ниже талии и тут же я чувствую обжигающую вспышку. Ненавижу уколы!
— Моя бедная попа, — стону, хотя понимаю, что веду себя как ребёнок. — Теперь с этими пятнами…
Захар убирает шприц и подтягивает мои штаны, а потом вдруг я слышу его шёпот прямо у своего уха:
— Мне и с пятнами нравится.
Он отходит, звенит тарелками, накладывая еду, включает электрический чайник, а я не спешу поворачиваться. Его фраза меня смутила, а ещё… заставила улыбаться. Поэтому и не поворачиваюсь, сделав вид, что заинтересовалась журналом,
— Давай есть, я жутко голодный, — на стол опускаются две большие тарелки с пышным омлетом с овощами. — Что получилось на скорую руку, то и получилось.
— Выглядит аппетитно, — накалываю кусочек, очень надеясь, что по моему взгляду не определить, что я испытываю волчий голод сейчас и готова проглотить всю тарелку целиком. — М… И на вкус замечательно.
И я не вру, получилось и правда вкусно.
Едим мы почти не разговаривая. Но когда я берусь налить чай, попросив руководство, где и что лежит, Захару звонят. Он выходит дальше в зону гостиной, но я слышу, что разговор проходит напряжённо. Он в основном молчит или отвечает односложно. А когда возвращается, я прямо кожей ощущаю, насколько опустился градус его настроения.
— Что случилось?
Делать вид, что я слепоглухонемая, глупо.
— Нормально всё, Вик, не заморачивайся, — садится за стол, но к чаю едва притрагивается.
— Захар, я, может, беременная, но не дурочка же. У тебя проблемы на работе. Отпуск же не просто так, я правильно поняла?
Зернов мрачнеет. Смотрит тяжело. Мне непривычно видеть его таким, даже как-то неуютно становится.
— Ничего серьёзного. Я разберусь, тебя это не касается. То есть, — тут же поправляется, заметив, как я опустила глаза, — это не из-за тебя. Я неверно выразился, Вик.
Кольнуло, конечно. Хотя, чего я хотела? Многое в его жизни меня никоим образом не касается. И то, что меня этот факт начинает расстраивать, пугает и настораживает.
Зернов предлагает посмотреть кино. Включает какую-то комедию, но сам постоянно отвлекается на звонки, каждый раз извиняясь. В итоге уходит в другую комнату, прихватив ноутбук, и я остаюсь досматривать одна. И благополучно засыпаю.
Сквозь сон чувствую знакомый мужской запах, и меня будто качает на волнах, а потом волны прекращаются, и сверху ложится тяжёлое прохладное одеяло.
Мне хочется продолжать ощущать рядом этот запах. Он кажется таким близким и родным уже, хочется попросить Захара остаться. Но у меня есть предписание врача, а в теле, даже в полусне, уже зреет ответная реакция на бережные прикосновения сильных рук. Так что… хорошо, что Захар поселил меня в отдельную комнату.
22
Захар
— Захар, мне очень жаль, я сама в шоке, — качает головой начмед и складывает руки на столе в замок. — Я продолжу бороться за тебя, второй роддом и я лично так просто разбрасываться кадрами не намерены. Тем более такими.