Я подарю тебе землю
Шрифт:
— Ну, вот ты и здесь! Проходи и садись, дитя мое, не стой у дверей.
Лайя подошла к столу и села на обычное место.
— Расскажи, как у тебя дела?
Его тон и выражение лица не предвещали ничего хорошего. С другой стороны, Лайя не хотела понапрасну злить старика, понимая, что ничего этим не добьётся, а потому спокойно ответила:
— Мне нечего вам рассказать. Моя жизнь вам и так известна от начала до конца, и она довольно безрадостна. Особенно после того, как вы отняли у меня
Монкузи даже бровью не повел.
— Я должен присматривать за тобой, Лайя. Эта особа, твоя рабыня, обманула мое доверие и жестоко насмеялась над нами. Я не виню тебя в случившемся, ты еще слишком молода, чтобы понимать происходящее. Это она своим порочным искусством заронила греховные мысли в твою прелестную головку. Ты же знаешь, как я люблю тебя, для меня нет никого дороже.
— Простите, но вы ошибаетесь. Она была моей радостью, моей подругой и утешением, которого мне так не хватало, когда умерла мама. А вы у меня ее отняли.
— Но ты ведь не будешь отрицать, что свела тебя с этим кавалером именно эта рабыня, она обманом проникла в наш дом с одной лишь цель: одурманить тебя сладким голосом и песнями.
Лайя расслышала в его тоне легкую угрозу и, несмотря на горячее желание защитить рабыню, решила не злить отчима.
— Я познакомилась с Марти на невольничьем рынке, и Аиша не имела к этому никакого отношения, как раз в этот день ее продали с аукциона. Почему вы до сих пор не желаете признать, что я давно уже не ребенок?
В голосе советника отчетливо прозвучала насмешка.
— Я даже и не думаю этого отрицать. Разумеется, ты уже совсем взрослая. Но вернемся к этим посланиям. Ты думаешь, я поверю, что все письма из твоей шкатулки прилетели по воздуху? Уж я-то знаю, что не обошлось без Аиши, этой змеи, которую мы пригрели на груди, отплатившей нам черной неблагодарностью. Она обманом вползла в наш дом по наущению своего бывшего хозяина. Вот скажи, кто передавал тебе письма?
Лайя ответила дрожащим голосом:
— Я отказываюсь отвечать, как ко мне попали эти письма. Скажу лишь, что она не имела к ним никакого отношения.
— Видишь ли, Лайя, я не выношу, когда меня принимают за идиота. Эти письма вскружили тебе голову, и ты попалась в ловушку, как любая молоденькая дурочка. Но я готов простить эту ошибку, любовь к тебе поможет мне все забыть. — Бернат Монкузи с нежностью взглянул на падчерицу, и его голос зазвучал мягче. — Я снова прошу тебя стать моей женой.
— Да это просто безумие!
Тон советника внезапно изменился, в нем снова зазвучала угроза.
— Я могу тебя заставить!
Лайя вскочила, дрожа всем телом от страха и отвращения.
— Да я скорее выброшусь из окна этой башни!
— У меня есть средства
— Не тратьте время попусту. Скорее вам удастся погасить солнце в небе, чем заставить меня согласиться.
— Я не волшебник, но располагаю вполне земными средствами, чтобы убедить тебя.
— И что вы собираетесь делать?
Графский советник выдержал долгую многозначительную паузу. Лайя, повинуясь его безмолвному знаку, снова села, после чего Бернат Монкузи опять заговорил — медленно и бесстрастно:
— Ну что ж, я скажу, что я собираюсь сделать. Я сдеру кожу с твоей Аиши у тебя на глазах. Ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю.
Лайя онемела от ужаса.
— Либо ты добровольно станешь моей женой, либо я силой сделаю тебя своей наложницей. Сама говоришь, ты уже взрослая, и должна понимать, что это значит. В любую ночь я могу забраться к тебе в постель, и тебе придется разделить со мной ложе.
Лайя лишь молча покачала головой, растерянно глядя на него.
Советник поднялся с кресла.
— Следуй за мной! — приказал он.
С трудом выбравшись из-за стола, он в несколько широких шагов оказался у двери.
Лайя, с трудом понимая что делает, последовала за ним.
Когда дверь открылась, сидящая в коридоре дуэнья вскочила. Бернат от неожиданности фыркнул и перекрестился, а потом повел Лайю по винтовой лестнице в подвал, мимо вооруженного стражника. Советник велел ему убрать копье. Девушка почти никогда не пользовалась этой лестницей и еле поспевала за отчимом. Внизу Бернат снял с влажной стены факел и двинулся дальше, к дремлющему около узкого столика караульному. Советник разбудил его пощечиной.
— Так-то ты несешь службу, бездельник? Да я тебе все бока пообломаю палкой, пока не начнешь блевать собственными кишками! Открывай дальнюю камеру!
Несчастный стражник, бледный как смерть, с неожиданной для его комплекции прытью вскочил и, сдернув крюка в стене связку ключей, бросился к дальней двери. Вскоре тяжелая дверь с визгом и скрипом отворилась. Советник с факелом вошел внутрь, осветив убогую обстановку камеры.
У дальней стены на каменной скамье неподвижно лежал какой-то свёрток.
Голос Берната прозвучал громовыми раскатами, эхом отдаваясь от стен.
— Вот она, полюбуйся! Если, конечно, сможешь ее узнать!
Лайя приблизилась к свертку и отбросила ветошь. Ее взору предстала масса спутанных волос, закрывающих лицо. Дрожащей рукой Лайя отвела их в сторону и лишь бессильно ахнула, с трудом узнав распухшее, обезображенное лицо рабыни, все в синяках и кровоподтеках. Девушка в ужасе застыла.
— Что с тобой сделали, бедная моя подруга?
Аиша смотрела на неё невидящим взглядом.