Я подарю тебе землю
Шрифт:
Бессчетно обнимаю тебя. Любящий тебя брат
Хасан
Дочитав письмо, Марти вновь повернулся к своему новому другу.
— Хасан, я же сказал, что вы мне ничего не должны.
— Я так не думаю.
— Боюсь, вы слишком меня превозносите.
— Я всего лишь написал правду. Разве не так?
— Если бы мне снова пришлось нырять за вами в море, я делал бы это не задумываясь, даже если бы не знал, что вы за человек. Но простите за любопытство: почему вы с братом живете так
Глаза Хасана наполнились печалью.
— Мне не хотелось бы говорить об этом. Это наше семейное дело. А теперь послушайте. Поскольку мы с братом не умеем писать, за нас пишут другие люди. А потому мы помечаем письма особым знаком на пергаменте. Это каббалистический символ, который мы в детстве часто вырезали на коре деревьев. Так мы даём друг другу понять, что письмо действительно послано кем-то из нас. Дайте мне его.
Марти протянул ему письмо, и Хасан, достав из кармана пузырёк чернил и перышко, положил пергамент на стол и начертил буквы Х и Р, заключенные в круг. Марти вспомнил, что уже видел этот знак на стене в каморке Хасана. Закончив рисунок, тот поставил внизу неразборчивую закорючку.
— А теперь подождите немного, пусть чернила высохнут.
— Хасан, я хочу, чтобы вы знали — если мои надежды оправдаются, я сделаю вас самым богатым человеком в Фамагусте.
— Встреча с вами для меня и так большая удача. Человек тем богаче, чем меньше ему нужно, а потому я и сейчас самый богатый человек на этом острове. Да пребудет с вами ваш Бог!
Растроганный Марти обнял Хасана, затем подобрал свои вещи и, не сказав больше ни слова, направился в порт.
53
Обстановка накалялась. Лайя отчаянно тянула время, надеясь на чудо. В глубине души она лелеяла несбыточную надежду, что Марти вот-вот вернется. Как потерянная, она бродила по роскошным покоям особняка, раздумывая, как связаться с Омаром, которого она один раз видела и знала, где его найти. При любой возможности она пробиралась к лестнице в подвал, но вход неизменно охранял стражник.
Вскоре после обеда она услышала стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в комнату вошел Бернат Монкузи. Лежащая на кровати Лайя тут же вскочила. Старик уселся на стул и предложил ей сделать то же самое, но Лайя осталась на ногах.
— Печально, что ты не хочешь обедать и ужинать вместе со мной, — произнес он. — Это, в конце концов, невежливо, но не это главное. Меня беспокоит другое: как докладывает твоя дуэнья, еда, которую она тебе приносит, остается нетронутой.
— У меня нет аппетита, — пролепетала Лайя, стараясь не смотреть в лицо отчиму.
— Очень жаль, потому что я приказал давать твоей рабыне — которая, кстати, когда я видел ее в последний раз, выглядела весьма неважно — столько же еды, сколько съешь ты. Разумеется, блюда будут другими. Но если ты решила отказаться от еды, ей тоже придется поголодать.
Лайя почувствовала, как ее сотрясает рвущийся изнутри гнев.
— Вы никогда мне не нравились, — выдохнула она. — До
— Я забочусь о тебе, милая. По просьбе твоей матери. Мне пришлось найти средства, чтобы заставить тебя есть. Я не хочу, чтобы розы на этих щечках поблекли. Садовник обязан заботиться о розах в своем саду, а я не знаю, как еще я мог бы тебя убедить.
— Что мне сделать, чтобы вы пощадили Аишу?
— Если ты собственноручно напишешь письмо под мою диктовку, и скажешь, как передать его твоему воздыхателю, возможно, я ее и пощажу.
Лайя молча уселась за стол, в готовностия написать все, что продиктует ей этот сластолюбец. У нее уже не было времени раздумывать о последствиях, нужно было спасать Аишу. Взяв в руку перо, она тихо спросила:
— На пергаменте или на телячьей коже?
Бернат, которого приятно удивила такая покорность девушки, постарался ответить как можно дружелюбнее:
— Как ты всегда ему писала. Твой воздыхатель не должен ничего заподозрить.
Эти слова Берната заронили в голову Лайи спасительную идею. В письмах к Марти она всегда пользовалась зелеными чернилами, ставила на полях небольшой крестик и сбрызгивала письмо розовой водой. На этот раз она решила этого не делать, в надежде, что Марти заметит и поймет, что дело нечисто. Она развернула свиток папируса, открыла чернильницу с черными чернилами, окунула в них гусиное перо и подняла взгляд на старика, ожидая, когда он начнет диктовать.
— Старайся писать как можно красивее, — велел он. — Если я буду диктовать слишком быстро, скажи.
Писано в Барселоне, сентябрь 1054 года.
Мой дорогой друг!
Это письмо передаст вам моя няня Эдельмунда, поскольку Аиша простудилась, и мой опекун отправил ее в деревню подлечиться. Время и расстояние помогают многое понять, взглянуть на жизнь иными глазами и увидеть совершенные ошибки. Думаю, именно близость искажает восприятие.
Я еще слишком молода и неопытна, но женское чутье помогло мне понять, какую серьезную ошибку я могла совершить. Хуже всего то, что моя неопытность заставила страдать и вас, вы приняли обычную симпатию за нечто большее.
Марти, мое сердце видит в вас лишь друга, не более. Мой отчим, предложивший вам свое гостеприимство, человек чрезвычайно осторожный в выборе друзей. Тем не менее, он весьма к вам расположен и однажды, не зная, что мы уже знакомы, сказал, что разрешил вам ухаживать за мной, поскольку не сомневается, что со временем вы достигнете высокого положения в Барселоне. Но дело в том, что я теперь уже точно знаю, что вы — не тот человек, который сделает меня счастливым, а я не подхожу вам. По этой причине я разрываю нашу помолвку. Простите меня за боль, которую я вам причинила, сама того не желая, простите мою неопытность.