Я полюбила главного злодея не моего романа
Шрифт:
— Бранд, помоги леди сесть, — велел он ближайшему мужчине, в котором я узнала вчерашнего стража. Он меня, видимо, тоже признал. И как такое произошло — быстро отвёл глаза.
Сервиан потащил меня за собой к крупному гнедому жеребцу. Затем легко вскочил в седло и наклонившись протянул мне руку:
— Ставь ногу на мою.
Сделала, как он велел, и поразилась, с какой лёгкостью он затянул меня в седло перед собой. Я слегка рассмеялась, то ли довольная успехом, то ли из-за нервного напряжения.
— Поехали, — сказал он и лошадь двинулась, отчего я покачнулась и вцепилась
— Держись крепче, — велел он, пуская коня трусцой.
И я держалась, не зная, как приспособиться к тряске и боясь свалиться. Сервиану пришлось перехватить поводья одной рукой, а другой прижать меня к себе:
— Ты никогда не ездила на лошади?
— Неа, — просто ответила я и поинтересовалась: — Тебя не удивляет почему?
— Не особо. Чужое королевство, чужие правила.
— А ты можешь меня научить?
Он внимательно посмотрел на меня с непонятными мне эмоциями в глубине его красивых глаз. Их цвет в лучах восходящего солнца был как никогда ярок:
— Могу.
Я улыбнулась, прижимаясь ближе и устраиваясь удобнее, чувствуя исходивший от него запах. Он пах прибоем, несущим прохладу и шум, и обещанным солнцем в нагрудном кармане. Такое было мне по душе. Случайно взгляд выхватил удаляющийся белокаменный дворец, возвышающийся позади нас.
«Удивительно, — подумала я. — Прошёл всего один день, а я уже столько натворила, — посмотрев на лицо Сервиана, моё сердце наполнилось надеждой: — Возможно, мне не придётся сбегать от него»
Неожиданно я почувствовала нахлынувшую сонливость из-за бессонной ночи и зевнула, уткнувшись в его грудь. А когда подняла глаза, поняла, что он смотрит на меня. Спать вообще было страшно. Вдруг мужчина моей мечты — просто сон, а я ещё не узнала его получше…
Глава 6
Прошло три дня.
В эту ночь, неожиданно для себя, я проснулась в слезах. Мне приснилась мать. Сновидение, напоминающее прощание перед отъездом, наполнило сердце раздирающей душу тоской. Я утёрла мокрые следы печали, лелея в воспоминаниях образ матери. Матушка — единственный человек, связывающий меня с моим настоящим миром. Дожив до двадцати семи лет, я, как говориться, не имела ни ребёнка, ни котёнка. А друзья? Они приходили и уходили. Хотя…
Чаще всего это я оставляла их где-то позади, увлекаясь чем-то новым и вливаясь в другую компанию. Я помнила о человеке лишь до тех пор, пока он маячил перед глазами. А если и вспоминала, то с удивлением обнаруживала, что с последней встречи прошло больше года. Я не страдала и не скучала. Именно поэтому меня ошеломила боль от потери матери. В душе я уверена, что у неё всё хорошо. Моей матушке ещё не было пятидесяти. Лет пять назад она встретила хорошего мужчину и вышла замуж. А в последнее время, наплевав на крутящих у виска знакомых, они стали подумывать о совместном ребёнке, стараясь успеть в последний вагон уходящего…
Любопытно, а что произошло с моим телом? Там, дома. Я умерла? В коме? Сплю?
Шумно выдохнув,
Я с пристрастием изучала карты во второй день пути, покуда мне запретили покидать капитанскую каюту без сопровождения. А всё из-за того, что, отоспавшись и пробудившись где-то под ночь, я решила отыскать кухню и едва не выпала за борт, запнувшись в темноте о канаты. Сервиан чаще всего был занят и проводил время где-то снаружи. За то, чем именно занят, он передо мной не отчитался. Чем вообще можно быть занятым на корабле? Лично я изнывала от скуки. Изучив карты, надумала погрузиться в чтение. Но меня ожидал внезапный сюрприз. Я не понимала языка. И вроде буквы похожи, но при чтении складывались в абракадабру. Я пересмотрела все книги, и в каждой было одно и тоже, похожее на: «Прцывзх уврнщ фзщшв ощощок».
Отгадку я пыталась найти весь третий день. Сравнивала, выстраивала логические цепочки, пыталась интуитивно понять надписи к картинкам в книгах. Но расшифровать так и не смогла. Ни в чем я не находила разумной взаимосвязи. Почему я могу говорить, могу понимать людей, но не могу читать? Самым простым было спросить у Сервиана. Возможно, книги написаны на языке Империи? А если нет? Он узнает, что собирается жениться на принцессе, которая не только не умеет ездить на лошадях и плохо обучена манерам, но в добавок ещё и безграмотная! Так низко пасть? Ни за что!
Когда он входил в каюту, мне приходилось изображать полную увлеченность чтением. В один раз он даже поинтересовался:
— Познавательно?
— Очень!
— Хм, — ухмыльнулся он и вышел.
Я повертела книгу в руках и подумала:
«Интересно, о чём она?» — ведь картинок в ней не было.
Я, конечно, спросила бы у Адель и шокировала бы её полностью. А может, принцесса Клодель грамоте не обучена? Не, бред какой-то. Да и Адель была не в лучшей форме и отчаянно страдала от качки.
Небо в небольшом оконце стало светлеть.
«Пойду что ли рассветом полюбуюсь» — решила я и вылезла из кровати.
Благо, отказавшись от доброй половины гардероба, я теперь могла одеться самостоятельно. Личную спальню Сервиана я обыскала вдоль и поперёк ещё в первый день, точнее, ночь. И поначалу она мне показалась крайне уютной: резная кровать с парчовым балдахином, на полу пушистый ковер, на стенах картины с незнакомыми мне пейзажами, а по потолку — небольшие резные барочные кариатиды с изображением женских фигур. Так я думала до того момента, как не отыскала скрытую панель за дальней стеной, забитую мечами, ножами, ятаганами, саблями и многими другими колюще-режущими предметами, названия которых мне было неизвестно. Сервиан Госсет просто обожал оружие.