Я попала в Запендю!
Шрифт:
– Сказка новая в миру слышится! – величественно воззрившись на княжну, напевно ответствовал чёрный кот.
– В местах тёмных, далёких да неведомых ведьмы, сказывают, водятся страшные – психологами прозываются! – изрёк белый кот.
Я замерла на месте, удивлённо уставившись на баюнов. Вот это поворот! Ушам
– И чем же они так страшны, психологи-то эти? – поинтересовалась я в наступившей тишине.
Вопрос был не праздный, а, можно сказать, отражающий чисто профессиональный интерес.
– А тем страшны они, Баба Яга, – промурлыкал в ответ рыжий кот, – что в самую душу любому заглянуть способны и душу эту изменить так, что человек сам себя не узнает! И никто поначалу догадаться не может, что психолог перед ним, потому как выглядят они точно люди обычные, не отличишь.
– Брехня! – подал голос Яробор, а гриди поддержали его молодецким хохотом.
Коты ответили угрожающим шипением, обнажив длинные острые клыки и выгибая спины, на которых шерсть вставала дыбом.
– Брехнёй только псы занимаются! – важно заметили они. – А представители семейства кошачьих на такое не способны! У нас, что ни «мяу», то правда, что ни «мур», то гламур!
– Не серчайте, баюны, на гридей моих! Смелы они, да дерзки и неопытны, – дипломатично вмешалась в спор княжна. – Поведайте лучше, как распознать супостатов этих.
Это она спрашивала на полном серьёзе, в то время как я едва сдерживала смех.
– По заклинаниям их страшенным, в которых они к своим высшим силам обращаются! «Фром, Фрейд, Юнг»! – со знанием дела ответил белый кот, словно распознал уже не одного психолога. – К нам-то они не захаживают – дверца закрыта прочно, но недаром говорено, дескать, сказка ложь, да
Мне вдруг вспомнился разговор с Бабой Ягой, который состоялся, когда избушка на курьих ножках ещё не пострадала от взрыва. Что там Ягуня говорила о сказках? «Быль это, Аграфена! Настоящая суровая быль!» Что же получается? Что вообще считать сказкой?! Получается, это я в сказке раньше жила?! А что будет, если произойдёт смешение и взаимопроникновение двух реальностей, ни одному психологу неизвестно! И что означала фраза о том, что «дверца закрыта»? Не относится ли это к загадочным ключам, количество которых имело тенденцию к увеличению? В общем, вопросы роились у меня в голове, как мошки, мешая спокойно существовать моим ошарашенным «тараканам».
Баюны тем временем продолжали рассказывать свои истории, временами переходя на заунывное пение, и закончили только тогда, когда подали десерт: огромное конфетное дерево, состоявшее из груш в медовом сиропе, ваз со съедобными полевыми цветами и сочных вишен и слив. К этому времени народ уже сильно заскучал, и мне пришла в голову интересная идея. Я предложила поиграть и попросила княжну раздать всем бересту и письменные принадлежности – костяные стержни, чтобы каждый мог нарисовать несуществующее животное, а потом назвать его несуществующим именем и написать о том, где оно обитает, чем питается, кого любит и так далее. Это была известная в середе психологов проективная методика, позволяющая изучить личность каждого участника игры. Так я начала исследование в надежде вычислить противника, отравившего князя и управлявшего татями, который, я была уверена, скрывался среди гостей.
Народ взялся за дело с опасным художественным энтузиазмом, и вскоре у меня в руках оказалась пачка обрывков бересты с самой разной рисованной фауной. Из них я выбрала два самых интересных. Первый источал знакомый цитрусовый аромат и содержал рисунок бесформенной пустоты с глазами, а на обратной стороне было красиво выведено приглашение на вечерний чай, второй изображал уморительное существо, созданное наподобие румяной и улыбчивой мужской матрёшки, на выпуклом пузе которой было нацарапано загадочное и многообещающее: «Под грушею в ночи».
Конец ознакомительного фрагмента.