Я познала хаос
Шрифт:
На лице Лысого застывает блаженная улыбка, когда он делает замах.
Неожиданно на меня сверху что-то наваливается. Голова оказывается в кольце чьих-то рук.
Виви!
Веревка, связывающая запястья мальчишки царапает мою щеку и размазывает сгустки крови по подбородку. Его руки частично закрывают мое лицо. Сквозь просветы из мальчишечьих пальцев вижу Пятно и Лысого, который, видимо, слишком удивлен внезапной активностью маленького пленника и совершенно забыл о необходимости завершить роковой удар.
«Закрой
Виви — не то создание, к словам которого мне хотелось бы прислушиваться. Но я доверчиво закрываю глаза и тоже прижимаюсь к нему.
Яркая белая вспышка щекочет глазные яблоки, и в то же время склад наполняется воплями, полными боли и злобы.
Мощь силы Иммора.
– Ни хрена не вижу! — вопит Лысый.
– Ослеп! Я, кажется, ослеп! — жалобно вторит ему Пятно.
Где-то на фоне грязно ругается Мускул.
Опасливо приоткрываю глаза и с искренним удовлетворением наблюдаю за тем, как Пятно ползает по грязному полу на коленях, Лысый безуспешно пытается стереть с лица глаза, а Мускул, не переставая браниться, шарит в воздухе руками.
Говорите, у детенышей Иммора нет сил? Что ж, этот детеныш явно особенный.
Выползаю из объятий Виви и подставляю ему плечо, потому что он вдруг начинает клониться вперед. Его губы крепко сжаты. Из горла вырываются хрипы, на лбу собираются бисеринки пота, а природная бледность перерастает в откровенную белесость, но он делает все, чтобы только не отрывать от меня взгляд.
– Больно? — Предельно аккуратно хлопаю Виви по щечке, оставляя на бледной коже кровавые следы. — Привыкай к боли.
Прислоняю мальчишку к стене и стаскиваю с его запястий веревку.
– Сидеть, - командую я. Чувствую какую-то неуемную радость от того, что могу говорить подобное Виви. И вот так стоять над ним.
И защищать.
Вопли похитителей не стихают. Они струсили, и из-за своей беспомощности с каждой секундой паникуют все сильнее.
– Это ты, да? Ты сделала? — брызжа слюной, хрипит Лысый. Его рука тянется за пазуху, и в свете мелькает отблеск пистолета.
Быстро оглядываюсь на Виви. Выстрелы могут задеть его.
– Ты это сделала, да?! — не унимается Лысый, размахивая пистолетом.
По полу перекатывается железная палка, уроненная Лысым и спугнутая с места моим случайным пинком. Приседаю и сжимаю пальцы вокруг рифленой поверхности.
– Все ты сделала, да?! Ты… ты… Ты сучка!
Делаю шаг вперед. Дуло пистолета нацеливается на меня.
– Да, - говорю громко и ясно. — Верно. Я такая.
От моего удара Лысый отступает на несколько шагов назад. Его голова задирается, и изо рта что-то вылетает. Надеюсь, что зуб.
Пинаю выпавший из его рук пистолет в щель между полом и ближайшей бочкой, толкаю постанывающего Лысого в бок
Стенаниями теперь занят лишь Мускул. Пятно, находившийся в непосредственной близи от Лысого, судя по всему, слышал его вскрик, а потому втройне насторожен, когда я подхожу к нему.
– Детонька? — лебезит он, подслеповато щурясь. — Что бы ты ни делала, не надо, детонька.
– Клоака не знает, что такое милосердие, - сухо поясняю я. — И ваше — халтурное — мне без надобности.
– Дето…
Хрясь.
Пятно теряет сознание сразу же после удара. Ему я зарядила точно в челюсть.
– Не вздумай двигаться, малявка. — Мускул тоже сжимает в руке пистолет. Однако зрение по-прежнему его подводит, поэтому я просто молча стою на месте, пока он дергает рукой во все стороны, безуспешно пытаясь прицелиться. — Где ты?! — рычит он.
Вынимаю ноги из босоножек с шуршащими подошвами и приноравливаюсь к холоду пола.
– Где ты?!!
Во время кратковременной пробежки под ногами хлюпает грязь, а кровь с руки срывается крупными алыми каплями. Бью сначала по запястью Мускула, чтобы лишить его оружия, а затем ударяю палкой по уху.
Позади остаются два стонущих тела и одно полностью бессознательное, когда я откидываю в сторону железный кусок и, качаясь, бреду обратно до оставленных на сухом островке босоножек. Виви на том же месте, где я его и оставила, и даже в том же положении. Из-под белоснежной челки пылают золотистые искры глаз, а на его лице — безмятежное спокойствие.
Встаю перед ним, вытираю тыльной стороной ладони с собственной щеки кровавые линии и бесстрастно интересуюсь:
– Встать сможешь?
Брови Виви едва заметно дергаются.
– А кто хочет на ручки? — Наклоняюсь к Виви, протягиваю ему руки и застываю. Ладони, запястья, кожа в тех местах, где задрались рукава, - все заляпано кровью. Да и нанесенная рана не перестает кровоточить.
Наверное, лицо у меня тоже как с картинки.
Чуть теряюсь, когда Виви тянется ко мне навстречу. С пыхтением и сопением пристраиваю маленькое худенькое тельце у себя на руках и, мерно шатаясь, иду к выходу. Светленькая головенка мальчишки пристроилась на моем здоровом плече, руки крепко обнимают меня, а я прижимаю его к себе и считаю шаги.
Четыреста пятая иногда рассказывала мне сказки, где в самом конце, после всех подвигов, храбрый принц подхватывал спасенную принцессу на руки и уносил ее в счастливое будущее. Получается, Виви сейчас — моя принцесса?
В груди встает ком. Кашель атакует внезапно. Трясясь, выкашливаю сгустки крови прямо на лицо и грудь Виви. Кажется, голова ушиблена сильнее, чем я думала, а, может быть, есть еще какие-то повреждения.
Чувствую мягкое прикосновение ладони Виви к своей щеке.
– Чего? — шепчу я.