Я праздную себя. Будь спокоен и знай
Шрифт:
– Остановитесь! Человек выбран.
– И кто же он?
– Помните ли вы человека, который пришел тридцать лет назад и тридцать лет не разговаривал? Шлифовальщик риса! Я только что видел его, он выбегал в ворота с посохом мастера и шапкой на голове, а робу держал в руках!
И амбициозные люди схватили мечи и бросились туда, куда указал им привратник. И вскоре они нашли этого бедного шлифовальщика риса, окружили со своими мечами и сказали ему:
– Отдай нам робу. Ты не знаешь о дзен ни единого слова.
Бедняга рассмеялся. Он сказал:
– Вы думаете, есть слово, которое человек должен знать, прежде чем узнать
Они были потрясены. Это была правда, но все же их амбиции... и они не могли его принять. Но он сказал:
– Никакой проблемы нет. Оставьте мечи в ножнах, беспокоиться не о чем. Вот вам шапка - и он бросил шапку на землю.
– А вот вам роба, а вот посох. Если можете их взять, возьмите.
Но, хотя они и были амбициозны, в них был определенный здравый смысл, так как они долго прожили с мастером. Как они могут их взять? Если мастер дал их ему, это было абсолютно неправильно. И они знали, что не знают, а этот парень, кажется, знает. И неважно было, что он - шлифовальщик риса.
И они коснулись его ног и сказали:
– Мы были неправы. Нами двигали только амбиции. Пожалуйста, вернись.
Он сказал:
– Но я не хочу быть преемником. Я отказался, но старик так настаивал. Пожалуйста, возьмите все эти вещи. Пусть преемником будет любой, кто захочет. Я ухожу в горы.
– Нет, ты должен вернуться, - сказали они.
Он стал преемником.
Дзен - это очень странный путь. Не нужно никакой учености, не нужно никакого знания. То, что нужно - это безмерное молчание, и ожидание, и наблюдение... когда время приходит, существование изливает в вас свои тайны.
Таким образом, тридцать лет он проработал на кухне.
Теперь сутра:
Наш Возлюбленный Мастер,
Однажды Секито объявил во всеуслышание, что на следующий день все будут полоть траву напротив зала будды. На следующий день все монахи собрались с серпами в руках, но только Танка пришел с подносом, полным воды. Прежде чем прийти сюда, он вымыл голову, но волосы еще не были обриты. Теперь он встал на колени напротив Секито, и, увидев его, Секито рассмеялся и обрил ему голову. Как обыкновенно делал мастер, Секито дал Танке определенные заповеди, но когда он это делал, Танка отошел, закрыв руками уши...
...Подавая знак, что “мне не нужно никакого знания, я это знаю. Не наполняй мои уши ерундой. Не наполняй мои уши словами. Я пережил опыт внесловесного”. Этот жест Танки показывает, что он достиг.
Затем Танка отправился в Косэй, чтобы встретиться с Ма-цзы. Прибыв в монастырь...– поскольку именно Ма-цзы послал Танку к Секито; теперь он завершил работу. Он дал обрить себе голову, когда завершил работу. Обычно, когда человек становится монахом, ему бреют голову. Но поскольку ему было велено тут же отправляться на кухню и там работать... В эти три года, просто ожидая, наблюдая и оставаясь осознанным, он реализовал саму свою природу. Сама эта природа - будда, и теперь было правильное время для посвящения. Прежде этого это посвящение было бы формальным. Теперь это было подлинное посвящение. И именно поэтому, когда он склонился перед Секито, мастер рассмеялся: “Этот парень действительно хитрец! Он не брил головы все эти три года. Он ждал момента, когда будет действительно достоин посвящения”.
Он обрил ему голову, и, как делает каждый мастер после бриться головы - это
Затем Танка отправился в Косэй, чтобы встретиться с Ма-цзы, - потому что тот был его первоначальным мастером, который посмотрел ему в глаза и направил в нужное место, где он быстро стал буддой. Ему нужно было выразить благодарность, показать, что он достиг, и получить его признание.
Прибыв в монастырь, он пришел в зал и, взобравшись на статую Манджушри, остался там сидеть.
Манджушри - один из очень важных просветленных учеников Гаутамы Будды. Он выбрал статую Манджушри - наверное, были другие статуи: Сарипутры, Махакашьяпы, Маугальяна, других учеников, которые стали просветленными при жизни Гаутамы Будды. Таким образом, они были оригинальными силами. Манджушри был избран по определенной причине, потому что... Я должен вам немного рассказать о Манджушри.
Манджушри всегда сидел под деревом, под одним и тем же деревом. Он никогда не задавал Гаутаме Будде вопросов, никогда не читал никаких писаний. Каждый день он приходил, когда Гаутама Будда говорил, утром, вечером. Он сидел под деревом с закрытыми глазами. И все недоумевали, почему он ничего не спрашивает.
Однажды утром, внезапно, когда пришел Будда... Манджушри сидел под деревом. Вдруг цветы дерева стали осыпаться на Манджушри. Должно быть, дерево расцвело сотнями цветов, и они осыпались как дождь. И Будда велел всем десяти тысячам учеников смотреть, что происходит. Все смотрели - и не могли поверить своим глазам. Почему цветы падают на голову Манджушри, на его тело, на колени? Он почти покрыт цветами.
Гаутама Будда объявил:
– Манджушри стал просветленным. Даже дерево дает ему признание. Существование празднует.
И Манджушри достиг, не задав ни одного вопроса, не получив ни одного ответа - просто ожидая в молчании. Природа праздновала. Одна из амбиций природы была удовлетворена: еще один человек стал буддой, достиг предельного сознания.
Танка, конечно, выбрал статую Манджушри и сел на ней:
Другие монахи были изумлены и доложили Ма-цзы. Он вошел, посмотрел на Танку и сказал:
– Мой сын - теннен.
На китайском языке теннен значит “естественный”. Это было само качество Манджушри. Он сонастроился с природой. Просто сидя под этим деревом, он стал с ним почти одним целым. И когда он стал просветленным, дерево не могло удержаться от искушения осыпать его цветами - на дереве не осталось ни одного цветка. Все цветы осыпались.
И просветление Манджушри называется естественным, спонтанным просветлением, без всякого метода, без всякого средства. “Теннен” значит “естественный”, и когда Ма-цзы увидел его, сидящим на статуе Манджушри... каждый из учеников Ма-цзы был как громом поражен, не мог поверить, как себя ведет этот человек. Но Ма-цзы увидел: этот человек изменился. Это больше не тот человек, которому он смотрел в глаза. Он просто сказал: “Мой сын - теннен”. Мой сын - естественный, естественный будда.