Я прекрасна!
Шрифт:
Мадам Роза с подозрением смотрит на меня.
— Терпеть не могу таких образованных, — ворчит она и скрывается в своей берлоге, заваленной чайными листьями. Я остаюсь на тротуаре и думаю о том, что зеленый чай, вне всяких сомнений, обладает антиоксидантными свойствами.
Даже предсказательница не захотела со мной общаться! И вот, миновав еще несколько кварталов, я вижу условный указатель и захожу в клуб. Увидев Брэдфорда, падаю в его объятия и начинаю громко рыдать.
— Пойдем сядем куда-нибудь, — говорит он и,
— Сегодня все наперекосяк, — всхлипываю я. — Даже поговорить негде!
Брэдфорд улыбается и распахивает дверь зальчика:
— Он зарезервирован для нас!
Мы заходим в помещение, стилизованное под старинную библиотеку: ковры на полу, большие деревянные столы, огромные кресла. Падаю на кожаный диван, а Брэдфорд, не говоря ни слова и не спрашивая, что случилось, опускается рядом и целует мои мокрые щеки.
— Что бы ни случилось, мы все уладим, — склонившись надо мной, уверенно произносит он и снова целует меня.
— Я не знаю, как это можно уладить, — говорю я и резко сажусь. — Джеймс вернулся! И хочет видеть Дилана.
Я много рассказывала Брэдфорду о Джеймсе. И сейчас мне добавить нечего — он уже все понял.
— Я не допущу, чтобы Джеймс вмешивался в жизнь моего сына! — гневно заявляю я. — Я буду бороться! Мне нужен адвокат. Дорогой адвокат. Мы обратимся в Верховный суд!
— На этой неделе они могут быть очень заняты, — спокойно произносит Брэдфорд, сжимая мою руку. — И затевать судебное разбирательство — это самое последнее дело.
— Судья Верховного суда Рут Бадер Гинсбург могла бы поддержать меня!
Брэдфорд улыбается:
— Вполне возможно. Но это может сделать и моя хорошая подруга — Джой Браун. Ты знаешь, о ком я говорю. Она психолог, которая ведет программу на радио. Когда Мими ушла, именно Джой напомнила мне, что нужно действовать в интересах ребенка. И не важно, как подло повела себя твоя бывшая вторая половина и как сильно ты злишься.
— Я вполне неплохо справлялась с ребенком, пока Джеймс был в своей Патагонии! На острове Огненная Земля. Его еще называют Край Земли.
Брэдфорд с сочувствием гладит мне руку.
— Пусть так, но это ведь не конец света.
Я встаю и начинаю расхаживать по комнате.
— Нужно что-то предпринять.
Брэдфорд, как человек дела, берет со столика беспроводной телефон.
— Хочешь, я позвоню Джой? У меня есть ее личный номер.
— Как скажешь… — Я пожимаю плечами. Надеюсь, она играет по тем же правилам, что и мадам Роза, и не скажет мне ничего плохого.
Брэдфорд набирает номер и после небольшой паузы здоровается с кем-то на другом конце линии. Он представляется старым другом Джой и в двух словах объясняет ситуацию. И передает мне трубку.
— Ее ассистентка сказала, что Джой ответит через секунду, — говорит
Я беру телефон, но он по-прежнему в режиме ожидания, и в трубке звучит передача новостной радиостанции. На подъезде к аэропорту Кеннеди образовалась семимильная пробка, а вероятность гроз сегодня днем составляет тридцать процентов.
Потом начинается реклама. К каждому большому заказу «Пицца-Хат» дарит вам бесплатный хлеб с чесноком. Таблетки для снижения веса гарантированно помогут сбросить двадцать фунтов в неделю. Хотя, вероятно, только в том случае, если вы не будете заказывать еду в «Пицца-Хат». Тот, кто устанавливает очередность рекламы, не обратил на это внимания. Или у него хорошее чувство юмора.
Наконец в трубке загудело и раздался щелчок.
— Привет, Сара, это Джой, — слышу я приветливый голос. — У нас не так много времени, поэтому давай сразу перейдем к делу. Какой у тебя вопрос?
Не так много времени? Она же врач, значит, должна уделить мне час! Или пятьдесят минут? Видимо, нет. Итак, мне нужно рассказать о своей жизни в тридцати словах. Или даже меньше. Решаю попробовать.
— Я собираюсь замуж, — говорю я, тщательно выбирая слова. — Только что, после почти десятилетнего отсутствия, вернулся мой бывший муж и хочет встретиться с ребенком, которого никогда не видел.
Что ж, получилось очень кратко. Меня вполне могли бы взять на работу в «Ридерз дайджест».
— А где он был? — спрашивает Джой Браун, как будто бывают ситуации, в которых восьмилетнее отсутствие человека может быть оправданно. Как будто Джеймс, подобно Тому Хэнксу, оказался на необитаемом острове и вел там беседы с волейбольным мячом, которому дал имя Уилсон.
— В Патагонии.
— Он работал по программе Фонда исчезающих языков? Это замечательный проект! — радостно произносит Джой.
Откуда только она знает о Фонде исчезающих языков? Может быть, она одна из тех шестерых, кто еще владеет патагонским наречием? Брэдфорд говорил, что она интеллектуалка.
Но Джой продолжает разглагольствовать. И похоже, я не единственная ее собеседница.
— Если кто-то из наших слушателей еще не знает об этом Фонде, позже в ходе программы я назову номер счета, на который вы можете вносить денежные пожертвования, — сообщает она.
Постойте. Наши слушатели? Программа? Если у Джой есть своя передача на радио, значится в эфире?
— Я в эфире? — в панике спрашиваю я, и мой голос внезапно начинает дрожать.
— Конечно, дорогуша. Сделай глубокий вдох. Я понимаю, что дозвониться до меня — это настоящая удача. Но представь, что мы беседуем с глазу на глаз.
Но я именно так и делала! Или так считала. И что же теперь? Продолжать разговор или повесить трубку? Или самой повеситься?
— Я в эфире, — шепчу я Брэдфорду. Он ошарашен.
— Как такое могло случиться? Я думал, это ее личный номер.