Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь

Анжело Алекс

Все оставшиеся на свободе Райалины задышали спокойно, Оберон и его сестра тоже. Вскоре после ареста главы рода Тильда передала мне письмо-донос, найденное среди бумаг старика. В нем целитель обвинял самого себя в том, что это он когда-то подложил в дурманицы берхалею, прекрасно зная особенную реакцию Конкордии на дым этой травы. Оберон надеялся, что стресс вернет ей потерянную память, но не вышло, а парня, похоже, заела совесть, поэтому он сдал себя сам, желая таким образом наказать. Несколько раз прочитав то письмо, я его уничтожила, решив не копить обиды и забыть обо всем. Скорее всего враждебное отношение внутри

семьи и толкнуло целителя на этот гнусный поступок, как и Конкордию когда-то.

Горидас навещал старика регулярно, будто все еще исполняя роль советника. Это казалось диким, учитывая расправу, что ожидала мужчину, если бы в ту ночь нам не улыбнулась удача. Мы с ним почти не разговаривали с тех самых пор, как, оставшись наедине с магом, я поблагодарила его за помощь – быстро, но искренне. Я прекрасно помнила тот несостоявшийся поцелуй в гостиной дома Райалинов, и поэтому держала дистанцию. Но для себя решила: если Горидас когда-нибудь попадет в неприятности, я обязательно ему помогу.

– Да. Подождите немного, – не оглядываясь, сидя за столом, попросил Даниэль. Наверняка он почувствовал меня, когда я только подходила к аудитории, – в последнее время мы ощущали друг друга, даже не видя. Равнодушно посмотрев на студентку, некромант произнес: – Дирави, идите, не отнимайте мое время.

На лице девушки отразилась досада вкупе с отчаянием, и она бросила на меня ненавидящий взгляд, будто я причина всех ее бед.

За последний год из-за регулярного преподавания Даниэль стал куда сдержаннее и выглядел холодной и недоступной ледышкой в глазах окружающих, только уже без привычных ноток раздражения в голосе. И поэтому его популярность резко возросла. Возможно, кто-то сочтет меня дурочкой, но, во-первых, я была в некроманте уверена, как в себе, доверие незримой нитью всегда соединяло нас, а во-вторых – я считала себя выше того, чтобы гонять девок от своего мужа. Постепенно к середине года их запал иссякал, и все становилось как прежде. К тому же я тоже пользовалась некоторым успехом у противоположного пола. Только мой успех заканчивался после убийственного взгляда Даниэля, что отпугивал парней пуще самой смерти.

Попрощавшись с преподавателем, студентка вихрем промчалась мимо, а до моих ушей донесся воздушный шепот:

– Он мой! Не лезь! – И не успела я посмотреть ей вслед, как она уже вылетела из аудитории.

Улыбнувшись, я покачала головой.

– Почему она задержалась? – спросила, подойдя ближе к мужу.

– Не поняла лекцию, – поднимаясь из-за стола, отозвался Даниэль.

– И ты ей ее заново объяснял? – невинно поинтересовалась я.

Некромант посмотрел на меня скептическим взглядом, приподняв бровь.

– Да, Эмма. Не только объяснял, но и показывал, – криво усмехнувшись, насмешливо сказал Даниэль. – Конечно, нет, задал доклад по теме лекции на тридцать страниц. Обычно подобные работы хорошо вправляют мозги всем непонимающим.

Маг смерти подошел к двери в аудиторию и, провернув в замочной скважине ключ, закрыл ее.

– А ты жесток, – посмеялась я, изначально ожидавшая подобного ответа.

Мы прошли в смежный с аудиторией кабинет Даниэля. Раньше он был чуланом, но теперь ни у кого бы язык не повернулся так его назвать. Как только Даниэль заступил на пост преподавателя, он не поскупился и нанял для ремонта рабочих, заявив при этом, что желает проводить хоть

часть своего времени в комфорте. Поэтому, переступая порог этого небольшого помещения, я словно переносилась в комнату какого-то дома – уютную и не лишенную чувства стиля своего хозяина.

Почти все место занимал внушительного размера крепкий деревянный стол, рядом стояли удобное кресло и шкаф, а вместо отсутствующего окна на стене висела картина – мрачный город в темных тонах, а чуть сбоку еще одна – моя, «Черный квадрат» Малевича собственной персоной. Там, где могла, я вносила веяния своего мира, не собираясь ничего забывать, с теплотой вспоминала родных и надеялась, что у них все сложилось хорошо.

Раньше в кабинете еще находился маленький диванчик, но недавно я его испортила, заставив деревянные ножки выпустить новые ветки и зацвести. Моя сила выросла, и контроль тоже, но вот во сне от него было мало толку. Я успела попортить большое количество мебели в особняке и теперь тщательно следила за собой, стараясь не засыпать где попало.

Впрочем, эксцессы все равно случались – проросшая однажды из каркаса кровати ветка ввела меня в глубокое заблуждение, проткнув матрас возле Даниэля. Спросонья решив, что это утренний постовой заступил на пост, я запоздало поняла, что слишком сильно вздернуто одеяло, да и в общем-то выглядело оно очень неестественно. Именно после этого случая, не вызвавшего, мягко говоря, восторга у мага смерти, старую постель заменили на новую с каркасом из металла.

За неимением дивана я облокотилась на пустой стол, осматривая его хозяйским взглядом. Несмотря на преподавательскую должность, Даниэль с бумажками практически не возился и, казалось, к занятиям не готовился, но, послушав однажды одну из его лекций из-за стены, я поняла, что в конспектах он не нуждался.

Правда, лекции он читал довольно редко, проводя большую часть времени на Мертвяке вместе со студентами-некромантами всех курсов.

– И почему вы меня вызвали, магистр Лефевр? – продолжая давнюю игру, иронично спросила я. – Соскучились? Или появилось какое-то другое важное дело?

Даниэль коварно улыбнулся, доставая из шкафа бутылку и тут же наливая в бокал немного вина. После того как влияние моей силы на него стало регулярным, он больше не испытывал трудностей с контролем своего дара.

– Или, может быть, вы тоже хотите дать мне задание, как той студентке? Между прочим, она пригрозила мне, сказав, что вы принадлежите ей, – продолжала я, откровенно его провоцируя.

Мы одни, аудитория закрыта, а мне скучно. Тем более меня ожидала тяжелая лекция у госпожи Фаден, так что я просто нуждалась в хороших эмоциях.

– Так вы правда принадлежите ей, магистр Лефевр? – спросила я, завороженно глядя, как Даниэль нарочито неспешно и спокойно ставит опустевший бокал на полку.

Это было странно и обескураживающе, и сердце подпрыгнуло к горлу, когда некромант одним шагом преодолел разделяющее нас расстояние и, крепко схватив за бедра, рывком усадил меня на стол, покрывая шею сумбурными поцелуями и пару раз легонько прикусывая нежную кожу.

– Все-все, хватит, я пошутила, – сказала я, то ли смеясь, то ли томно вздыхая.

Мне нравилось обмениваться с ним колкостями, иронизировать, но если до свадьбы Даниэль играл в эту игру честно, то после нее, когда мы находились наедине, постоянно жульничал.