Я превращу твою жизнь в Ад
Шрифт:
Наверное, я бы смогла остановиться, не раскрылась, спряталась бы за своими колючками и стеной недоверия… Но Даниэля лихорадило, как и меня, только немного иначе.
Я плавилась, а он оставался цельным, контролирующим ситуацию, но раскаленным докрасна.
Крепкие ладони впились в мою талию, на мгновение пространство смазалось, и я уже сидела на столе.
***
Эмма смотрела на Даниэля широко распахнутыми глазами.
Некромант же впервые за долгое время ощутил себя по-настоящему живым.
– Ты могла меня оттолкнуть, - заговорил парень. Передышка, им нужен был перерыв. Или только ему…
– Ха. У меня был выбор?
– сбивчиво прошептала она.
– Не сбрасывай вину на меня, загадка.
– Верно, верно, - пробормотала она, склонив голову и пытаясь отдышаться.
Взгляд Даниэля сосредоточился на нежном изгибе её шеи. Он поднял ладонь и прикоснулся, почувствовав жар кожи кончиками пальцев. Эмма оцепенела, её ладони вцепились в край стола, костяшки побелели.
В воображении некроманта заметались картинки. Слишком яркие, чувственные, чтобы он мог сохранить самообладание. Даниэль закрыл глаза, опуская руку. Он винил людей за спонтанность и необдуманность действий, но в этот самый момент оказался не лучше них.
«Золото… Как много золота. Она будто соткана из золотого облака», - как в бреду пронеслась мысль в его голове.
Ладони некроманта легли на бедро девушки, а она вздрогнула, встрепенулась, попыталась отстраниться. Глаза Даниэля распахнулись, ловя отголоски боли на лице Эммы.
– Что с твоей ногой?
– Проницательность осталась с ним, и некромант без труда рассмотрел мелькнувшую искру паники.
– Ничего. О чем ты?
Сыгранное удивление не убедило Лефевра.
– Правое бедро. Я давно заметил. Ты часто касаешься его, порой даже неосознанно.
– Его ладонь зависла над юбкой, обозначая место.
– Ладно, - обреченно вздохнула Эмма.
– Она ноет, иногда болит. Думаю, это последствия падения.
«Лжет».
– Можно взглянуть?
– Просто провокация, рука Даниэля потянулась к краю юбки.
– Что? Сбрендил?!
– Оттолкнув некроманта, Эмма спрыгнула со стола, пряча раскрасневшееся лицо под занавесом волос.
– Сбрендил?
– Бровь Лефевра иронично изогнулась.
– Это значит сошел с ума, - неохотно пояснила Эмма, смотря куда угодно, лишь бы не на Даниэля.
Она вновь прокололась и могла злиться лишь на себя.
«Какая уже
Перемы в клетке внезапно закопошились, и одновременно с этим дверь в аудиторию распахнулась, пуская внутрь магистра. Кулаки Даниэля сжались, лицо окаменело, а Эмма пригладила юбку, поражаясь своей бесстыдности. Магистр мог прийти на минуту раньше и застать неприглядное зрелище.
– Ещё не ушли? Молодцы.
– Преподаватель направился к своему столу.
Глава 22 Прошлое
Даниэль открыл дверь. Мы вышли в коридор.
– Помните: к концу недели вы должны сообщить мне о своем решении, - прохрипел вслед магистр, наклоняясь над столом.
Старик вел себя не по возрасту. Я бы приняла его за безумца, но сумасшедшего бы не взяли в академию. Неординарный человек, при общении с которым не покидает чувство, что ты часть плохой постановки с переигрывающим актером в главной роли.
– Да, мы не забудем, - ответил некромант за двоих.
Я покачала головой. Предложение магистра казалось заманчивым лишь в том случае, если я останусь в теле двойника надолго. Написать совместную годовую работу с некромантом сразу по двум предметам - яды и магические растения - как разом убить двух зайцев.
Когда раздался звук закрываемой двери, я насторожилась. Произошедшее в аудитории было далеко не самым умным моим поступком, особенно последовавший прокол.
– Не могу отделаться от мысли, что он обо всем догадался, - выпалила я, подтягивая лямки рюкзака.
– Он догадался, - послышался уверенный голос. Даниэль сразу понял, о чем я.
Я остановилась на лестнице, ведущей из подвала.
– С чего ты решил?
– Он был немногословен, хотя любит поболтать.
– Рука Даниэля взметнулась к моим волосам, ловко сдергивая резинку.
– Так лучше. Ты плохо их заплела.
– Какая разница? Отдай.
– Я попыталась забрать резинку, но маг смерти продемонстрировал пустые ладони.
– Фокусник?
– спросила, шумно втянув воздух.
– Снова. Заговариваешься.
– Да все равно. У меня фантазия богатая. После падения голова пошаливает.
– Неплохое оправдание. Прибереги его для других.
Лефевр вновь превратился в безразличную ко всему версию себя. Мне тяжело было соединить две его стороны - теперешнюю и ту, что я видела в аудитории. Его лицо… Что угодно, но это не было отстраненностью. Хотя я уже сомневалась в том, кто первый поцеловал другого, кажется, это произошло одновременно.