Я Распутинъ. Книга вторая
Шрифт:
– Кого же вы имеете в виду? – спросил я, догадываясь.
– Я про НикНика. И его семеновцев, которые умучали в Москве тысячи обывателей, железнодорожников…
– А про Александра Войлошникова поговорить не желаете?!? – вспыхнул я.
И тут же остыл. Внимательно посмотрел на Шаляпина. Сколько ему? Тридцать? В самом расцвете… Удастся ли переубедить?
– Это вы о ком??
– О казни помощника начальника Московской сыскной полиции. На глазах его детей и жены!
– Он был из Охранки!
– Нет, не был. Войлошников не имел касательства к политическим
В стройной картине мира Шаляпина образовалась большая трещина. Туда я вбил еще несколько аргументов и все-таки убедил. Выступит. Без «Дубинушки», но правда и без «Боже Царя храни». Не настаивал. Зато исполнит «Течет река Волга», про которую Федор уже где-то слышал.
– Настоящая русская песня! – восхищался Шаляпин. – Кто же автор? Не знаете?
Хорошо борода есть, а то было бы видно, как я покраснел. А так нет. Морда кирпичом, насупленный взгляд. Покачал головой.
– Хорошо, – протянул великий бас, – я согласен.
Результаты выборов оказались ошеломительными. Небесники получили 182 мандата! Из 441-го депутата Думы. Еще бы сорок мест и мы взяли половину нового российского парламента. Больше всего потеряли правые – они получили только пятьдесят мандатов. Октябристы тоже значительно просели – не добрали и 150 мест. Совсем мелкие фракции оказались у левых. РСДРП, трудовики, прогрессисты – провели в Думу всего 30 человек. Ну тут я не при делах – Столыпин так подкрутил выборное законодательство, что и следующую Думу будут называть «помещичьей».
Еще 52 депутата было у кадетов. Тоже потеряли.
В трауре были и национальные движения. Мусульмане, польское коло и белорусско-литовская группа смогли получить лишь 26 представителей. Что любопытно, в Думе должно было быть 445 депутатов. Включая 4 членов от Великого Княжества Финляндского. Но они так и не были избраны из-за бойкота.
– В России всего три сезона – горевал капитан, пока мы с пробуксовкой ехали к Таврическому дворцу на открытии 3-й Думы – Самый долгий – просто грязь. А еще грязь засохла и грязь замерзла.
Ночью и правда слегка подморозило, но не так, чтобы дороги стали удобными для проезда. Какая-то каша из талого снега и воды.
– Ништо! – подбодрил я Стольникова – Вот сейчас мы примемся за Русь-матушку засучив рукава. Замостим дороги, пустим железку по всем губерниям…
– И самолеты по всем городам – хмыкнул капитан, зная мою любовь к авиации.
В самой Думе я сначала провел собрание фракции. Многих, да что уж там скрывать, большинство, депутатов я банально не знал. Пришлось знакомиться. Выборочно поднимал, узнавал из какой губернии, из какого сословия. Больше всего было крестьян, потом шли мещане, в основном из иоаннитов. Эти предвыборную кампанию вели ответственно, выполняли все указания ЦК партии. Несколько купцов и промышленников, с десяток чиновников, в основном из земств.
Настроения была восторженные. Половина новоявленных депутатов даже не ожидала, что пройдет в Думу – многие срочно собирали деньги на билет в столицу с соседей и общин. И в этом, разумеется, я увидел недоработку
– Разберемся – мрачно цыкнул зубом капитан – Поди уже и воровать из кассы начали. Велю устроить проверку.
– Устрой – покивал я, повысил голос привлекая внимание аудитории – Содержание, получаемое депутатами – четыре с лишним тысячи рублей в год. Билеты и прочие расходы – обязательно вернем!
В зале собраний фракции раздался удивленный гул. Четыре тысячи для многих были огромными, непредставимыми деньгами. В столице, если не шиковать, жить в общинных домах, ходить пешком, пятьдесят рублей в месяц – вполне недурно, сто – очень прилично, а уж триста…
После знакомства с фракцией, собрались узким кругом. Вернадский, Булгаков, Муромцев, Шаховский. От «капитала» был Барушин, от толстовцев – Горбунов-Посадов и бывший иоаннит Филимон Гостев. Позвали также пару важных, но не входящих в ЦК депутатов – Перцова и Шацких. Так сказать, СМИ и работа и с молодежью. Почти теневое правительство. Добавь разных силовиков и заезжай в Зимний.
– Я тут побродил по кулуарам – первым начал Стольников – Октябристы воду мутят. Есть там у них там такой Балашёв, бывший поручик. Помещик-воротила – 330 тысяч десятин в Киевской и Подольской губерниях. А еще…
– Никодим Николаевич – мягко осадил капитана Булгаков – Ближе к делу!
– Да… так вот этот Балашёв якшается с Пуришкевичем и Шульгиным от правых. Хотят коалицию подписать и двинуть своего председателя на голосование. Кадетов тоже зовут.
Оба-на… знакомые все лица. «Мой убийца» Пуришкевич. А Шульгин войдет в историю не только своими знаменитыми мемуарами, но и тем, что примет отречение из рук Николая.
– На правящую коалицию у них голосов не хватит. Впрочем… Раз так, то предлагаю наказать октябристов – решил я – Пустим их побоку, подпишемся только с кадетами – нам этого достаточно для большинства. Також считаю важным хорошие отношения с левыми и националами. Нос не воротим, работаем плотно.
Народ покивал, тут же посыпались предложения по кандидатуре председателя.
– Нет, нет – помотал я головой – От нас вообще никого. Нужно кинуть кость кадетам. Что? Милюкова? Нет, интриган нам в председателях не нужен. Предлагаю Головина. Во 2-й Думе он показал себя хорошо, председателем был толковым, и как говорится в народе – «На переправе коней не меняют». Кадеты будут довольны, что еще надо? Да, вот что надо. Оба товарища председателя – будут наши.
– Владимир Иванович – я повернулся к Вернадскому – Вы готовы?
Дождавшись кивка, посмотрел на Булгакова.
– Сергей Николаевич, очень прошу. Не откажите. Мы должны выступить сплоченно.
Философ повздыхал, но тоже согласился. Правда, после собрания, потянул меня на приватный разговор.
– Меня очень беспокоит наша… хм… ваша! размолвка с православной церковью.
– Вы про Феофана?
– И про Антония тоже. Эти иереи весьма популярны у паствы, имеют вес при дворе. Вы же… Григорий Ефимович, взялись уже проповеди составлять. Не будучи даже духовной особой.