Я расскажу вам, как погиб…
Шрифт:
— Мне трудно сказать. Если бы не один факт… Бедный Ян, если бы он знал.
— К счастью, он не знал. — Я невольно понизил голос. — Умер, считая ее лучшей женой.
— Не обязательно. Он мог и понять, кто вонзил в него нож. То изумление, которое я увидел в его глазах…
— Послушай, — сказал я, — Яна не могла убить женщина. То дыхание, которое я услышал за спиной, было дыханием мужчины.
Паркер задумался.
— Мы это скоро выясним. Я приказал снять отпечатки с внутренней и внешней стороны дверей.
— Я думаю, мы смело можем исключить теперь Малахию и горничную — никто из них не побежал бы наверх.
— Да, таким образом, остается шесть человек, из которых ты и Лючия не имеют явного повода для убийства. Значит, четверо.
— Дэвис, Сара, Спарроу и Гастингс, — перечислил я.
— Шеф, — в комнату вбежал Джонс. — Отпечатки пальцев готовы.
— Отлично.
Вслед за Джонсом в комнату вошел высокий худой человек с папкой под мышкой. Кивнув мне, он сел за столик.
— Здесь у нас отпечатки восьми подозреваемых и убитого, — монотонно заговорил он. — А здесь отпечатки с дверных ручек, выключателя, пресс-папье и хирургического ножа.
— Господи, — воскликнул Паркер. — Чьи отпечатки на ноже?
— Сейчас… Они принадлежат только одному человеку — мистеру Спарроу.
11
«Вы дотрагивались до дверной ручки?»
Паркер прикрыл глаза. Затем он открыл их и тихо спросил:
— А что с остальными отпечатками?
— На ручке с внутренней стороны двери, выходящей в холл, отпечатки людей, записанных у меня под именами Сара Драммонд и Филипп Дэвис.
— А под ними еще есть отпечатки? — спросил Паркер.
— Нет, — дактилоскопист покачал головой. — Видите — вот его, а вот — ее. С другой стороны двери — только ее. Такое ощущение, что ручки до этого были протерты.
— Понятно. — Паркер взглянул на меня. В его глазах я прочел полную растерянность. — А на цепочке есть следы Гарольда Спарроу?
— Да. Большого и указательного пальцев.
Паркер нетерпеливо повернулся ко мне:
— А ты не дотрагивался до ручки?
— Нет. Не знаю. Кажется, нет. Дверь была полуоткрыта. Я слегка толкнул ее. А позже она была открыта шире.
— Понятно. Значит, ты ни до чего не дотрагивался до нашего приезда?
— Да.
— Ну, какие еще отпечатки? — Паркер повернулся к дактилоскописту.
— На кнопке настольной лампы те же отпечатки, что и на ручке.
— Филиппа Дэвиса?
— Да.
— А на мраморном пресс-папье?
— Ничего. Кто-то их стер.
— Спасибо. Оставьте мне фотографии.
— Я могу уехать в Лондон?
— Да. Если появится что-то, мы за вами пришлем.
Когда дактилоскопист вышел, Паркер
— Он тоже никогда не ошибается. Один из лучших экспертов. Ну, что ты об этом думаешь?
— Я, кажется, начинаю что-то понимать, — пробормотал я. — Но пока воздержусь от комментариев. Ты сейчас, наверное, хочешь послушать Спарроу? Все улики ведут к нему. Хотя эти отпечатки…
Я наклонился над фотографией ножа. На ней хорошо были видны два отпечатка. Другая фотография, поменьше, изображала дальнейший след отпечатка указательного пальца в том месте, где нож закруглялся. Я достал из-под платка нож и взял его в руку.
— Что ты делаешь? — спросил Паркер.
— Ничего. Сравню с фотографией…
Паркер взглянул на фотографию.
— Я думаю, что мистер Спарроу должен нам сейчас кое-что пояснить. Джонс, я пригласил сюда Спарроу. Я боюсь. Я так боюсь ошибиться. Наверное, первый раз в жизни, — пробормотал Паркер.
Гарольд Спарроу выглядел ужасно. За эту ночь он постарел на десять лет. Глаза его выражали бесконечное отчаяние. Ссутулившись, он медленно подходил к нам.
— Садитесь, пожалуйста, профессор. — Паркер встал и передвинул кресло.
— Мистера Алекса вы знаете, он мне помогает. А я — инспектор Скотленд Ярда. Хотя мы с вами уже виделись.
— Не припомню, — Спарроу равнодушно смотрел на него.
— В домике садовника, когда я показывал вам письмо…
— Ах, да.
Воцарилось молчание. Наконец Паркер прервал его.
— Как вы думаете, смерть Яна связана с этим письмом?
— Не знаю, — Спарроу растерянно развел руками, — ничего не могу вам сказать.
— Так, — Паркер не смотрел на него. — В связи с тем, что убийца еще не найден, мы должны выполнить все формальности и узнать, что вы делали вечером и ночью.
— Сейчас… После ужина я проводил жену в ее комнату. Сделал ей массаж руки. Затем вышел на прогулку в парк… и вернулся…
— В котором часу это было?
— В десять, может быть, в начале одиннадцатого. Я поднялся в свою комнату, нет, не в свою, а в комнату жены и снова помассировал ей руку. Небольшая травма после тенниса.
— Я знаю, — сказал Паркер.
Казалось, смысл слов с трудом доходил до него.
— Потом ко мне пришел профессор Гастингс. И мы с ним беседовали полчаса или немного больше.
— Когда к вам пришел профессор Гастингс?
— Когда?.. — Спарроу задумался. — В 10.40, я вспомнил. Мы встретились перед домом в 10.10, и я попросил его зайти ко мне через полчаса.
— Да, да, — подтвердил я. — Я стоял рядом.
Спарроу благодарно взглянул на меня.
— Нет, все-таки до 11.20. Потому что сразу после его ухода я зашел к жене, и она сказала: «Уже двадцать минут двенадцатого. Пора спать». Она всегда беспокоится о моем режиме.
— И что вы ответили жене?