Я разобью твоё сердце
Шрифт:
— Сука… — слышу гневный рык и вздрагиваю.
Испугавшись за последствия, иду за ними.
Я взвизгиваю, когда Артём ненавистно хватает за пиджак Германа и с разворота бьёт кулаком в лицо. Разбивает нос, с которого незамедлительно хлещет кровь и марает белую рубашку подонка, что посмел прикоснуться к его жене.
Но вместо того, чтоб признать вину или отступить, Заславский сплевывает и с дурниной во взгляде нарывается на продолжение.
— Понравилось, Лиз? На первую брачную ночь позовёшь? — подмигивает невесте.
—
Лиза растерянно смотрит на жениха и мотает головой, чтоб он не смел верить Заславскому.
Артём рвётся вперёд, чтобы добить мерзавца, но его сдерживает друг. Герману огрызается и ему заламывает руку какой-то парень.
Со всех углов ресторана на шум начинают собираются свидетели семейного скандала. Бесплатное дикое шоу в прямом эфире.
Вытяните, пожалуйста, меня кто-нибудь из этого кошмара. Мне катастрофически больно наблюдать за тем, как ведёт себя Герман.
— Проваливай на хуй отсюда, тварь, — орёт Артём, дергая скованными плечами.
— Да отпусти ты, — вырывается из захвата Герман, ударив с локтя парню, который его сдерживал.
— Чё вылупились? — орёт собравшимся он. Озлобленно улыбается. — Гуляем, братья, сёстры! Гуляем! Эй ты, стоять!
Хватает за предплечье мимо проходящего официанта с подносом.
Берёт шампанское и с едкой ухмылкой поднимает бокал вверх:
— За счастье молодых!
Залпом выпивает напиток.
— Ай, хорошо! — шумно выдыхает мерзавец. Облизывает окровавленный уголок губ. Подмигивает Лизе, потом Артёму. — Совет да любовь, блядь!
С этими словами он разбивает бокал о пол. Под взвизгивания и «ахи» он шагает вперед. Перед ним опасливо расползается в стороны скучковавшийся народ. Со злым лицо проходит мимо меня.
Покрытая краской позора за его поведение, я бегу следом за пранем. Заславский сразу сбегает на улицу, позабыв о верхней одежде. Я спешно забираю из гардероба наши куртки и в разодранных чувствах покидаю ресторан.
Глава 25
Прохладный морозец остужает жар пылающих щёк. Вижу, как Герман собирает ладонью снег и прикладывает его к разбитому носу. Не оборачиваясь на меня, он идёт к машине. Как будто ему совершенно наплевать, и он не собирается ни объясняться, ни ждать меня. Еле успеваю запрыгнуть в иномарку и закрыть двери, когда колёса двигаются с места. Моему возмущению нет предела. Так много гневных слов внутри , что они копятся в горле горьким комком, который мешает говорить.
— Что это было? — сдавленно произношу я, глядя на Германа.
Вместо ответа он вытирает нос и выкидывает в окно окровавленный снежок. Откидывается на спину и угрюмо смотрит вперед. Как будто меня здесь нет! Как будто я ничего не спрашивала!
— Ты можешь мне объяснить? — мой голос дрожит. Сглатываю колючий комок и он, осев в груди, начинает её нещадно царапать.
— Музыку включи, — обращается
— Нет, не надо! — протестую и теряю терпение. — Гера! Посмотри на меня!
Он нехотя поворачивает голову и задерживает на мне секундным темный взгляд. Стиснув челюсть, вновь отворачивается.
Мне начинает трясти изнутри.
— Это правда, что на мне сейчас платье твой бывшей девушки?
Кожа зудит и чешется от осознания этого факта.
— Не еби мне мозг, Лиза, — с раздражением фыркает Гермна.
Я открываю рот и просто не могу подобрать слов. Ни капли сожаления в его голосе. Сплошная претензия, как будто это я совершила подлость.
— Значит, ты просто использовал меня, — захлебываюсь отчаянием.
Смыкаю губы, чтобы подавить всхлип.
Заславский просто молчит на мою истерию, абсолютно игнорирует мои задетые чувства. Это сильно угнетает. Моё сердце не выдерживает боли.
Я сжимаюсь, чувствуя себя совершенно беззащитной и жалкой перед ним.
— Ты до сих пор любишь её? — спрашиваю с тихим надрывом.
— Нет, — мрачно отзывается Герман.
Поднимаю поникшую голову.
— Ты сам сказал это… — я помню из подслушанного разговора.
— И? Это просто слова, которые ничего не значат.
Неутешительно усмехаюсь с такого ответа.
Ах, да, я совсем забыла о его омерзительном отношении к словам.
— А что для тебя имеет значение? — упрямо смотрю на него блестящими от слезной пелены глазами. — Причинять боль другим? Унижать? Разбивать сердца?
Я завожусь до состоянии лихорадки.
— Получается, каждое твоё слово было ложью! Ты нагло врал мне в лицо! Ни грамма правды от тебя, в то время как я была искренна с тобой!
— Хочешь знать правду? — угрожает Герман. Его серые глаза вызывающе мерцают.
Правда уже происходит на моих глазах. И она настолько горькая, что я готова выпрыгнуть из собственной кожи. Чтобы больше не быть той влюбленной дурой, которая доверилась этому подонку.
— Я просто развлекался. Ты частично поучаствовала в представлении. Понравилось находиться в роли моей девушки? — издевательски усмехается Заславский.
— До тошноты, — давлюсь.
— Шоу закончилось, жизнь продолжается, — цинично заключает он. — Между нами остаётся всё, как прежде. Уймись.
Мои глаза шокировано округляются. Он серьезно?
— Ничего между нами больше быть не может! — по нарастающей повышаю голос.
Герман морщит лоб от громкого звука.
— Ну как знаешь, — безразлично дергает плечом. — Неплохо трахались.
Я болезненно вздрагиваю от его слов, как от плети, хлестнувшей спину.
— Тебя интересовал только секс?
— Ну да. А что еще?
— Действительно… — раздавлено выдыхаю я.
Шумно набираю воздух носом и запрокидываю голову, чтобы из глаз не сорвались слёзы. Рыдать тут перед Заславским было бы неоправданным унижением.