Я ревную тебя к звёздам
Шрифт:
Только девушка, едва избавившись от тяжёлого тела Кхора, превратилась в Луну, которую так никогда и не согласился отпустить из обьятий кровавый бог. Мимолётное наслаждение, как считал он раньше, так и осталось вечно неудовлетворённой страстью, из-за которой он всё яростнее топит миры в крови.
Лилу, пришедшие в мир Чесмена, были уже совсем другими, но, увидев алую луну, назвали её так же как и свою - Меру. Но, когда первый изначальный лилу получил свою силу, магию крови, он разрезал руку и плеснул крови в Анишу. Тёмной луне тогда оставалось совсем не много, чтоб добраться до Чесмена и Саот почувствовал кровь лилу в реке, текущей в Трясину. И принял её, как жертву.
Только лилу не поняли, что Храмы Саота уже существуют на планете. Так как не нашли здесь разумных. Они построили свои. И стали почитать Саота, как ипостась своего прежнего бога Кхара, считая, что и здесь он обнимает свою желанную Меру. Они не получили того, что получили мы с сидхе, пройдя через чёрный источник, находящийся в Истинном Храме.
Лами уже ждал. Он не присел, а нетерпеливо метался по полю. Повязка-артефакт была сброшена на спину, как будто он пытался услышать мои эмоции, почувствовать моё приближение. И вправду, даже не видя меня, он обернулся, глядя прямо сквозь меня в темноту. Я подошла тихо-тихо. На расстояние вытянутой руки. Он застонал. Видимо, для него этот целый день, когда он не видел меня, но ощущал рядом, может, даже чувствовал мои слёзы, не прошёл даром. Я видела, что его бьёт дрожь. Он уже не двигался, а стоял, настороженно ловя мои чувства.
Я не повернула кольца. Просто вжалась в его грудь, ступив шаг вперёд. Ведь мне не нужно было никаких слов, чтоб почувствовать как порывисто он обхватил меня руками, заскользил пальцами по телу, как будто узнавая вновь каждый изгиб, опустил лицо в волосы, судорожно выдыхая в макушку, прижимаясь губами, касаясь щекой. Наверное, со стороны это выглядело бы странно. Парень, обнимающий призрачную возлюбленную. То ли сошедший с ума от любовной тоски. То ли грезящий о не сбывшейся любви.
Я крепко обнимала его и молчала. Только слёзы текли и текли, растекаясь тёплым пятном по его рубашке и тут же остывая под холодным ветром. Осенняя стылая ночь, слава богам, обошедшаяся без дождя, заставила нас очнуться под порывом пронизывающего ветра.
– Я люблю тебя, я так тебя люблю,- прошептал сидхе, обнимая моё лицо обеими руками и покрывая лёгкими невесомыми поцелуями, ловя губами солёные слезинки и почти простонал,- прости меня за мою глупую ревность. Нет ничего в мире, что я боялся бы потерять больше, чем тебя. Такая тоска, не знать где ты, что делаешь, о чём думаешь. Не чувствовать твоего дыхания у своей груди. Не теряйся больше, умоляю тебя, Ли. Без тебя так пусто жить..
– Все дни, что боги дадут мне прожить, твои, как бы не решил Велед - прошептала я, едва слышно, не для него, для себя. Но он услышал. И упал на колени, уткнувшись мне в живот. Он обнимал меня так, как мужчина, желающий услышать шевеление первенца в теле любимой женщины. И я ощутила несвоевременность и незаслуженность этой ласки и приподняла его за плечи. Он поднялся и только тогда я повернула перстень. Вместе с последним лучом ярко-белой Умай, ушедшей в тень. Сидхе заглянул в мои глаза с такой надеждой, что я потянулась к нему губами, спеша подтвердить её и не причинять большей боли.
Мягкие нетерпеливые губы прильнули к моим так жадно, прося, умоляя и требуя, что мне не оставалось больше ничего, как отвечать на их ласку, не оставляя ни малейшей доли сомнения, что никого другого мне не нужно. Поцелуй длился долго. И только, когда Лами оторвался, чтоб наконец вздохнуть, я ткнулась носом в его щеку и отстранилась.
–
Сидхе вздохнул, тоскливо посмотрел на меня и потянулся за спину, за своей повязкой. Я увидела блики камней, блеснувшие в свете, взошедшей, голубой Тер. Большинство камней в повязке имели голубые и зелёные оттенки и глаз Гуангуна, бога моей мамы, глянувший на нас с неба, оставил вокруг головы моего любимого холодящий ореол, похожий на туманную дымку. И сам сидхе ощутимо остыл. Мне не очень понравилось это ощущение. Как будто его окунули в ледяную крошку. Мало того, она осыпалась, царапая мою грудь. И я поняла, почему Витре был настолько недоволен такими изменениями. Захотелось сорвать повязку с головы любимого. Но я подавила это желание. Храм. Вот, что сейчас главное.
Я взяла Лами за руку, как больного ребёнка. Через несколько шагов первое чувство холода то ли прошло, то ли я к нему притерпелась. Громада массивного здания тёмным пятном перекрывала поля. Я прибавила скорости. Чувство ожидающей нас тайны росло с каждым шагом. Не приближаясь слишком к высокой изгороди, так, чтоб скрываться в тени высокой травы и кустов, мы дошли до южной стены, где должен ждать Лами брат Лоры. Моей мачехи. Женщины, оскорбившей моего отца неверностью. Занявшей место моей матери, презрев и обманув волю Веледа. Пытавшейся избавиться от собственного ребёнка, придумав ему судьбу, что, по моему пониманию, хуже смерти. Пытавшейся лишить меня памяти, а может быть и жизни. Хотя к чему была бы такая жизнь, под подчинением, без воли и права выбора.
Если кто-то думает, что я простила ей это, не надейтесь. Я не девочка-цветочек. Я магиня и воин. Я королевская кровь. Не зависимо от того, захочу ли я воспользоваться своим правом на трон.
Глава 33.
Вертикальная полоска света возникла на тёмной поверхности совершенно неожиданно. Быстро расширилась, и по земле протянулся искривлённый, мягко светящийся, четырёхугольник. На его фоне появился тёмный силуэт. Здесь, на южной стене, а так же на куске западной, более поздних построек не было. Дверь открылась, сдвигаясь в сторону, и фигура в храмовом балахоне сделала несколько шагов в, окружающую здание, темноту.
– Комэр,- тихонько позвал Лами и человек резко обернулся на звук.
– Скорее, у нас мало времени,- произнёс, вполголоса, жрец, и мы шагнули ему навстречу.
Когда он увидел меня, то, поначалу, отшатнулся.
– Это принцесса Лиира,- остановил его Лами,- мне повезло и я нашёл её сразу, как мы прилетели. Ты сможешь провести нас?
– Я не знал, что вас будет двое. У меня только один запасной балахон. И он протянул свёрнутую ткань между нами, как будто предоставляя нам выбор, решить, кто пойдёт вместе с ним.