Я родилась пятидесятилетней...
Шрифт:
Грановский испытующе смотрел на меня, пройдясь сверху вниз, он решил попытаться пробрать меня взглядом глаза в глаза. Не вышло. Через несколько секунд мне стало неинтересно играть в гляделки, и я показательно потянулась к бокалу, заблаговременно проверив на запах, свое ли взяла.
В итоге признание русского застало меня врасплох между глотками:
— Я собирался сделать вас своей женой, Белла, в большей степени потому, что вы американка и богатая наследница корпорации мистера Хиггинботама. Вначале хотел использовать вас втёмную, больше как подставное лицо, постепенно переведя все финансы на собственный счет. Можете назвать меня самонадеянным,
— Очень честно, — похвалила я бывшего бандита, внутренне холодея.
Перспектива была так себе, и да, я понимала, что если этот тип реально решит обложить меня по всем фронтам и проявит терпение и фантазию, поставив эту цель за принцип, я через лет так шесть махну рукой и решу, что не такой уж он плохой вариант. Павел закашлялся, явно так же, как и я, не ожидая, что его босс вскроет карты. Птица говорун отличалась умом и сообразительностью. Но лучше бы молчала… Очередная попытка прощупать оборону? Можно сделать вид, что я поверила…
А исповедь бизнесмена продолжалась:
— Честно, кое-что я не поменял в планах до сих пор… Чем больше я думаю об этом сейчас, тем интереснее видятся перспективы. Вам же не нужен бизнес, Белла. Вам хочется лечить людей, я ведь прав? Вы не смыслите в финансах, по сути являясь неплохой актрисой, хорошим психологом и шикарным переводчиком, можете работать под копирку, но масштаб корпорации не потянете, если не на кого будет опереться. Вам нужна защита. Сейчас её вам предоставляет дед, — Грановский кивнул куда-то по направлению барной стойки, — но в будущем вы рискуете всё потерять, потому что не привыкли заниматься этим постоянно, изо дня в день, да и опыта ведения бизнеса у вас нет.
Я скривилась, про себя признавая, что во многом он прав:
— Вы опоздали с открытием Америки, Александр… Но неужели считаете, что такой рисковый человек, как вы, с большей вероятностью приведёт эту корпорацию к процветанию?
— Больше всех рискует тот, кто никогда не рискует! — уверенно отмёл мой язвительный вопрос-аргумент этот шельма.
— Это многообещающая и подбадривающая цитата Серёжи Мавроди для вкладчиков МММ? — я не скрывала своего скептицизма.
— Да что вы так обо мне плохо думаете? — Грановский обезоруживающе искренне рассмеялся. — Это слова Бунина Ивана Алексеевича… Слышали о таком?
А глазища хитрые-хитрые… Я подсела ближе, удивляясь, как я не заметила, что они с Павлом сделали рокировку перед тем, как мы с Зарой вернулись.
— Действительно, почему я так плохо думаю о вас, не поддаваясь на харизму и обаяние? — я сделала вид, что задумалась. — Ах, да! Вы же признались, что хотите ободрать меня как липку… Точно…
Русский, прищурившись, смотрел на кивающую меня, как сытый кот на излишне храбрую мышку.
— Почему хочу? Хотел, но теперь вижу более изящный вариант… А давайте я скажу, чего хотите вы? Ваша мечта — стать простым врачом? Нет, мелковато для вам подобной… Открыть собственную клинику, я угадал? Представьте, с нужным вам персоналом, со всем оборудованием, включая то, непечатное слово-модель, что наверняка отсутствует в моих подшефных больницах, — вопрошал Грановский, искушая, но был слишком далёк от фантастической истины моих мечтаний…
Но почему бы не подыграть, раз мужик так старается? Сразу соглашаться нельзя, поторгуемся, подумает, покапаем яд на нервы:
— Лапшу и кнут вы заменили пряником, точнее, его заманчивой перспективой… Браво, могло бы сработать… Часа два назад.
Брови бизнесмена поползли вверх, а потом он рассмеялся, но всё так же наигранно:
— А вы мне всё больше и больше нравитесь, мисс Свон! В ваших словах, конечно, осталась доля презираемого мной самодовольства…
— Как кто-то, кроме вас, смеет быть самодовольным, верно? — пустила я шпильку, получая уже настоящее наслаждение от пикировки.
— Да-да, это страшный порок, который я готов простить лишь себе любимому, — покивал, подыгрывая, Александр. — Так вот, в перспективе вы можете продолжить дело деда, даже успешно, но это перспектива деда, не ваша.
— Вот так и делись с тобой откровениями, что хочешь пойти против воли старших… — я притворно надула губы, понимая, что зря мужчина считает своим главным козырем жалкую десятку, не имея и малейшего понятия о моих смелых и весьма амбициозных планах, связанных с наукой. — Ничего, что я перешла на «ты»?
— Я ждал этого момента, как только поделился с тобой своими матримониальными планами, Белла, — мгновенно перестроившись, Алекс усмехнулся и посмотрел на Павла с загадочным превосходством.
Они поспорили на меня, что ли? Забавно, если так… Романтики я не боялась, моё общение с противоположным полом часто строилось на ни к чему не обязывающем флирте, если тем интересней не находилось. Но во мне вдруг взыграл азарт и любопытство экспериментатора. То, что я не решилась использовать на вампире, я вдруг захотела попробовать на этом отчаянном русском. В конце концов, он сам раздразнил меня.
Пару лет назад, в одной научной статье по психологии, нам с Сальвой встретилась отсылка на любопытную работу местного профессора Университета Стоуни Брук Артура Арона, который выявил 36 вопросов, способных создать уязвимую, почти интимную обстановку как с новым, так и со старым знакомым. Такие разговоры, по мнению психолога, могут при должной внимательности и искренности партнёров создать либо крепкую дружбу, либо даже воскресить потухшие чувства. Сальва, как истинный фанат психологии, живо опробовала эти вопросы на Морти, результат был не то чтобы на лицо, скорее на руку, сердце, ну, а теперь и животик… Но они были уже знакомы, плюс симпатия присутствовала с самого начала, следовательно, эксперимент засчитывать было нельзя. Напрягая память и пытаясь вспомнить больше вопросов из списка, я услышала, как в кармане настойчивой трелью орет мобильный:
Элис Каллен
Что заставило её звонить так поздно? Хотя, она, конечно, вампирша и даже, вроде, не спит… Извинившись, я решила, что гадать о её мотивах бесполезно, проще спросить лично:
— Алло?
— Привет, — голос предсказательницы был тяжёлым, так что я живо вспомнила сцену с Бо.
Но я же не знаю, почему она звонит мне в два ночи, верно?
Поймав внимательный взгляд русского, я изобразила радость и бодрость:
— Элис! Какой приятный сюрприз!
— Жизнь этими сюрпризами полнится, Белла, — от её тона, у меня мурашки пробежали по спине и спрятались в районе копчика, предчувствуя беду.