Я родилась пятидесятилетней...
Шрифт:
— Мне нужно одеться, — попытался я уйти от разговора.
В её мыслях, наполненных уверенным оптимизмом, моя ситуация не выглядела столь трагично. Приняв своё внезапное поражение с философским спокойствием, она рационально пыталась понять, где же она ошиблась. Чем эта Белла была такой особенной.
— Оставайся так, — Таня махнула рукой на мой неодетый вид. — Мои охотничьи инстинкты возбуждает сопротивляющаяся и ускользающая добыча, а не угнетённо-рефлексирующая.
Я невольно улыбнулся такой формулировке.
— Я не слышу её мыслей, Таня, — ответил на её невысказанный вопрос. — Ну, а в сопротивлении и ускользании от хищников,
Я вспомнил, как Свон оттолкнула меня, когда я попытался воздействовать на её сознание, стремясь узнать секреты девушки. Как она избегала меня вначале. Как не хотела разговаривать на второй биологии. А ведь она даже не знала о нашей природе… Маленький, ловкий канатоходец.
— Тем не менее, сбежал от неё ты… — напомнила русская очевидное.
Я посмотрел на вампиршу, заглядывая в её мысли. Она не видела глубину моих чувств, полагая, что со мной случилось что-то, подобное тому, что практиковали они с сёстрами несколько столетий назад. Понравившихся смертных мужчин они влюбляли в себя, соблазняя. Такие ночи стоили безумцам жизни. Сёстры могли скучать по бывшим любовникам, но никогда не думали обратить их, сделав полноценными спутниками. Татьяна считала это нормальным периодом взросления, хотя признавала с недавних пор, что жизнь человека — не короткая забава. После смены диеты сёстры Денали предпочитали не рисковать хорошими мужчинами, доводя дело до алькова.
В целом она считала, что мной движет совесть, что я не могу решиться на подобное, опасаясь реакции семьи на возможную смерть девушки.
Меня передёрнуло от картин в её голове, хотя образ жертвы в них был далёк от Беллы.
— Нет, Таня, дело не в этом, хотя её кровь — самое волшебное, что я когда-либо чувствовал. Я действительно трус, я ушёл, потому что её смерть меня убьёт. А если я обращу Беллу, то этим заставлю её возненавидеть меня.
— Неужели в жизни вампира столько минусов, что она никогда не простит тебя? Вечность — долгий срок, — в голосе Тани слышалось откровенное сомнение, она считала, что я по неопытности преувеличиваю трагизм, впервые столкнувшись со взрослым желанием.
— Она мечтает стать врачом, хирургом. Для неё жизнь человека имеет такую же ценность, как для Карлайла. Она не примет такого монстра, как я.
— Мечтает стать врачом? Не примет монстра, как ты? Сколько ей лет? Тринадцать, как Джульетте? Я, конечно, догадывалась, что ты поборник чистоты, но чтобы в сто четыре года влюбиться в малолетку…
Таня впервые показала свое раздражение.
— Ей семнадцать, — ровно возразил я. — Но это не имеет никакого значения, учитывая, что даже Карлайл признал за ней необычную взрослость взглядов и широту познаний в медицине.
При упоминании моего отца вампирша фыркнула, хотя взгляды Карлайла уважала и чаще всего разделяла. Таня пыталась представить Беллу. В её мыслях девушка была роковой и железной леди в строгих очках, которые скрывали и старили серьёзные глаза. С цветом волос она промахнулась, представляя слишком тёмные, искусственно завитые пряди, а глаза получились похожими, с чем я её и поздравил, хотя в нарисованном образе не хватало глубины. Зацепившись за эти самые глаза, Таня начала перебирать похожие, как вдруг вспомнила образ маленькой девочки с серьезными карими очами, мелькнувший на краю её сознания, тем не менее, она не остановилась на нём, хотя что-то в её голове и вытянуло этот образ.
Я остолбенел, а потом сорвался с места, сократив
— Где ты её видела? Таня, пожалуйста, вспомни, где ты видела ту девочку в жёлтом платье? — после того, как я спросил, картинка в голове вампирши стала чётче, наполнилась движением.
Я вглядывался в черты серьёзного ребёнка лет пяти, который сидел на ступеньках. Девочка читала книгу и явно — не сказок. Ветер ласково перебирал её аккуратные кудри. Потом малышка подняла голову, видимо, почувствовав пристальный взгляд Тани, и, оглядев фигуру незнакомки и не найдя ничего особенно опасного, до боли знакомым движением подняла бровь: мол, чего тебе от меня надо, странная тётя?
— Беллз! — в мужчине, окликнувшем девочку, я узнал деда Беллы, которого видел на снимке под статьёй в газете.
— Это было в Нью-Йорке, верно? — тепло спросил я вампиршу, перебирая по мгновениям новое воспоминание о маленькой Белле.
— Да-а, як тебя вставило, пропащий… — Таня наблюдала за мной, не зная, радоваться тому, что я перестал выглядеть обречённым на вечные мучения, либо ужасаться глубине моего однозначно психического расстройства, если короткое воспоминание о маленькой девочке привело меня в состояние, близко к ликующему.
Это действительно было невероятно приятно — увидеть её, такую маленькую, пусть в чужом воспоминании, но это лишь подтвердило мою теорию о том, что Белла с детства была такой сообразительной.
Читала книжки. Была такой же самостоятельной. Такой же внимательной. Милой… Ей очень идёт жёлтый…
— Эй, там, с Туманности Андромеды, вызывает Земля, ответьте! — Таня пощёлкала пальцами возле моих глаз, на что я не обратил никакого внимания, что уже реально обеспокоило её, судя по мыслям. — Эдвард, мать твою, вернись, я всё прощу!
— Я на бренной земле, дорогая… — мне пришлось заверить в своей адекватности девушку, опасаясь, что следующим её действием будет пощёчина, которую она залепит мне с превеликим удовольствием. — Но от этого не проще. Ты больше её не видела?
— Влюблённый вампир — это как сумасшедший влюблённый человек, но только хуже, — весело рассмеялась Кейт, которая слышала большую часть разговора.
Её сестра лишь фыркнула.
Не обращая внимания на неё, Кейт продолжила:
— Послушай, Эдвард, ты нам как брат, поэтому позволь мне дать тебе совет. Сейчас ты растерян, не спорь, я же вижу, ты принял спонтанное решение, и, возможно, оно и правильно с точки зрения морали, но, как подсказывает мне опыт, правильных решений может быть несколько. Ты вернулся сюда, но я видела, чего стоил тебе этот путь. Сможешь ли ты следовать своему решению месяцы, годы? Если ты чувствуешь силы в себе на это, то мне остаётся лишь поразиться твоему самоконтролю. Если же ты всё ещё на распутье, то воспользуйся этим временем, чтобы подумать и разобраться в себе. Возможно, тебе откроется новый путь, и он будет проще. Мы с сёстрами так и не встретили свою любовь, но глядя на Эсми, Роуз, Элис и Кармен, ты думаешь, мы не хотим подобного? — Кейт вздохнула, посмотрев на Таню. — Ты знаешь, Эдвард, в глубине души все хотим. Как бы даже я не открещивалась… И я бы точно не смогла отказаться от подобного чувства. Подумай, в чём отказываешь себе, а главное, ей. Ни один смертный не будет с таким восторгом застывать, глядя, например, на детскую фотографию этой девочки… Ну, это тебе, по крайней мере, просила передать Элис, — подмигнула вампирша, кидая в меня одеждой Елеазара.