Я родилась пятидесятилетней...
Шрифт:
Пока я всё это шипела, гримаса недовольства почему-то постепенно «стекала» с вампира, так что к концу моей маленькой речи он уже задорно улыбался, а я всё-таки дотянулась до бланка ответов и вписала «Метафаза» в первую строчку.
— Допустим, мисс первая новость школы, любимая дочка шерифа и заветная мечта почти всех парней этой школы, благодаря запоминающемуся лицу и тому же флёру таинственности, который был предписан мне, — Эдвард быстро сменил предметное стекло, мгновенно определяя и записывая «Анафаза» своим каллиграфическим почерком.
— Уже
— Общительный — возможно, но не открытый. Большинство людей легко прочесть, как открытые книги, но вы, мисс… к большинству не относитесь, — ещё один небрежный росчерк, и в колонке ответов появилась «Профаза».
— Да, я просто ходячая книжка шарад и загадок, которую нужно читать вверх тормашками, к тому же написанная шрифтом Брайля, — быстро взглянув в микроскоп, чтобы не засмеяться, я определила телофазу и заполнила последние две строчки.
— Так вот в чём секрет! — притворно восхитился Каллен, подписывая своим именем бланк ответов. — Можем ли мы перейти на «ты»?
— После столь героической совместной победы над луковым корнем мы просто обязаны это сделать, — со всей серьёзностью, на которую была в данный момент способна, сказала я, подписывая работу, привычно рисуя лебедь вместо заглавной буквы S в фамилии.
Эдвард внимательно оценил мой росчерк:
— Любишь рисовать?
— Ненавижу.
Кажется, моё искреннее признание его добило. Он засмеялся, из-за чего на нас оглянулся весь класс. О, у народа разрыв шаблона. Нелюдимый Эдвард Каллен смеётся посреди урока. Бросив взгляд на учителя, я невинно улыбнулась, всем своим видом показывая, что совершенно не при чём… Кажется, мне не поверили.
— Вы уже закончили, мистер Каллен? — голос преподавателя не обещал ничего хорошего.
— Конечно, мистер Баннер, — Эдвард попытался сделать серьёзное лицо и замаскировать смех под кашель.
— Да что вы говорите? — учитель буквально подлетел к нашей парте и внимательно изучил бланк ответов. Бросив подозрительный взгляд на меня, он спросил, делала ли я подобную работу раньше. Объяснив про ускоренную программу Финикса, я, кажется, успокоила его.
— Что ж, повезло, что вы сели вместе, так у других учеников появится шанс узнать что-то новое сегодня. Если, конечно, вы не будете мешать им пытаться сделать это, — я ответила ему невинным взглядом, а Каллен с безмятежным видом отвернулся к окну.
Кажется, сегодня он не испытывает прежней жажды. По крайней мере, его терзания не заметны. Скосив глаза на вампира, я боялась увидеть судорожно сжатые кулаки или стиснутые скулы, напряжённые мышцы или убийственный взгляд. Ничего подобного не было. Хотя, некое напряжение в воздухе чувствовалось, и он, наверняка, вдыхал воздух, поворачиваясь в противоположную сторону от меня, но во время разговора ему было как будто проще сдерживать себя. Интересно…
— Тебе нравится в Форксе? Тучи, дождь,
— Ну, я люблю дождь, в какой-то мере: под него приятно засыпать. Снег, пожалуй, не буду комментировать, если мой удар по голове не нёс серьёзных последствий, кроме включения твоей вежливости, ты сам догадаешься, что против осадков я ничего не имею, — я постаралась улыбнуться как можно беззаботнее.
— Я просто решил уточнить, вдруг как с рисованием, и нужно читать вверх тормашками, — в глазах Эдварда танцевали игривые искорки.
Пришёл мой черёд маскировать смех под кашель. Нет, такими темпами нас выгонят из класса. Надо бы спросить что-то, чтобы он загрузился по-крупному. О, вспомнила!
— Ты носишь линзы?
Эдвард явно не ожидал подобного. Удивленно хлопая янтарными глазками, он думал, с чего это я так волнуюсь за его зрение.
— Нет, конечно, — короткий смешок и готовый сорваться вопрос прервала я:
— Но твои глаза были чёрными в прошлый раз, а сейчас совсем светлые…
Эдвард, наверное, от неожиданности сделал короткий вдох, не отворачиваясь, и в его глазах мелькнула так испугавшая меня в прошлый раз бездна. Мамочки… От моей весёлой беспечности не осталось и следа.
По спине будто перышком провели, отчего я вздрогнула и заставила себя отвернуться.
А не надо с этим типом заигрывать, прекрасно знаешь, с кем имеешь дело. Это тебе не Майк и не Тайлер, этот вампир схомячит и не заметит…
— Белла, прости… Я напугал тебя? — оглянувшись, я увидела, как Каллен смотрит на меня почти настороженно. Ох, кто кого больше боится?
— Есть немного, — я пожала плечами, не желая встречаться с ним глазами. Я боялась увидеть в них подтверждения моим страхам.
— Я иногда использую линзы под настроение, — соврал парень довольно убедительно, не зная правды, однозначно поверила бы. Но главное, что мне понравилось, так это то, что он не стал говорить, что мне показалось. Уже не безнадёжен.
— Когда глаза чёрные, лучше ко мне не подходить, Белла.
Ха, да ты и со светло-золотыми не всегда милашка…
— Я заметила, Эдвард.
Несколько минут мы сидели в тишине. Я не собиралась продолжать тему или начинать новую. Вампир, наверное, отходил от внезапного приступа жажды. Надеюсь, что на сегодня его «интервью с человеком» закончено.
Однако я ошиблась.
— И всё-таки, почему ты переехала?
Мой тяжелый вздох стал ему ответом.
Ну зачем он это спрашивает? Неужели нельзя просто сидеть молча и ждать звонка?
— Мама вышла замуж за бейсболиста, он хороший парень и любит её. В общем, она в надёжных руках. Папа всё это время был одинок. Питался чем попало, пропадал сутками на работе, потому что приходить в холодный дом, где когда-то был счастлив — тяжело, Эдвард, — я поёжилась, вспоминая, как сама жила после смерти мужа. Чертовски прав был Спиноза: «Слова Павла о Петре говорят нам больше о Павле, чем о Петре…»