Я рожу тебе сына
Шрифт:
Что ж, пускай смотрит, мне не жалко. Демьяну путевку в санаторий дали, он всей семьей туда ездил. Вернулся вчера.
Только успеваю о нем подумать, как оживает экран, и на нем светится «Демьян Морозов».
— Тимур, — он тяжело дышит в трубку, и у меня от нехорошего предчувствия сводит внутренности, — она нашлась. Ника вернулась.
Даже глаза закрываю от предвкушения. Сколько же я ждал этого момента!
— Скидывай «имэй», — не говорю, выдыхаю.
— Тим…
— Скидывай, Демьян! Сам к ней
Мне кажется, я даже вижу, как тот с укоризной качает головой, но отключается, и тут же телефон пиликает, оповещая, что пришла метка геолокации.
Сижу в машине и смотрю на ее дом. Не хватает духу выйти и постучаться в дверь. Мне она откроет, а если не откроет, выбить не проблема.
Но метка говорит, что она не в доме, трогаюсь с места и вижу скамейку в сквере между домами. Странно, вокруг никого больше не видно, только беременная девушка сидит, опустив голову. Темные гладкие волосы собраны в хвост.
Сердце разгоняется и скачет, ударяясь о ребра. Она встает, поддерживая рукой огромный живот, поднимает голову, а у меня внутри все обрывается. Потому что беременная девушка — это Вероника.
Вчера весь день ныл низ живота. Я прочитала — это, должно быть, ложные схватки. Все время я храбрилась и говорила себе, что справлюсь, что смогу, что я сильная. Но чем ближе роды, тем мне страшнее.
Я уже всерьез жалею, что не разрешила Соньке приехать. Теперь думаю, как бы мне было легче, если бы со мной был кто-то свой, близкий.
Сегодня с утра снова тянет. Есть не хочется, но я знаю, что, если вдруг начнется, мне понадобятся силы. Дома, как назло, закончились продукты. Можно заказать доставку, но это будет только вечером, а в соседнем доме есть магазин, где фермеры привозят свежий сыр и творог.
Беру все необходимые документы и выхожу. Живот уже опустился, он за месяц стал ещё больше. Кожа на нем прозрачная, видна каждая жилка.
Иду коротенькими шажочками и все равно быстро устаю. Сажусь на скамейку — осталось совсем недалеко.
Взгляд натыкается на незнакомый автомобиль с тонированными стеклами. Мне отчего-то неуютно, кажется, будто за мною наблюдают.
Встаю, чтобы идти дальше, но получается совсем неуклюже. Перехватываю живот, выпрямляюсь, и вдруг по ногам бегут жидкие струйки. Много. Я сначала с ужасом думаю, что описалась. А потом с ещё большим ужасом понимаю, что это отошли воды.
Беспомощно оглядываюсь по сторонам. Кто мне поможет? Кому нужна чужая беременная? Глаза застилает пелена слез, и сквозь эту пелену мне мерещится знакомое лицо. Размазываю по лицу слезы и шепчу:
— Тим, Тимур, помоги мне, пожалуйста, Тим…
Сажаю Нику в машину, давлю на газ, она кричит, а мне самому так страшно, пздц.
Секретарь отзванивается, нас уже ждут, и мне становится чуть легче.
— Все хорошо, Ника, потерпи, мы сейчас приедем, — уговариваю ее, а сам больше себя уговариваю.
Ника что-то говорит, но я не могу сейчас ни о чем думать кроме того, что совсем рядом — руку протяни — у нее в животе мой сын.
Я ни на секунду не сомневаюсь, что он мой. Ника могла меня обманывать, могла подставить, украсть мои деньги. Но ребёнок внутри неё может быть только моим.
Паркую машину возле роддома, достаю Нику из салона и бегу с ней на руках в приемный покой. Навстречу уже выкатывают каталку, но Ника крепко за меня держится, и мне самому не хочется ее выпускать.
Так и иду с ней на руках, а каталку катят за нами. Но в коридоре я все же перекладываю туда Нику.
— Вы папа? — спрашивает меня принимающий врач. Сглатываю, прогоняя перекрывший горло ком.
— Да.
— Роды партнерские?
Только собираюсь мотнуть головой, как тут Ника цепляется за мои руки.
— Тим, Тимур, пожалуйста… Не бросай меня, я так боюсь…
Ее огромные глаза полные слез, она смотрит умоляюще, и я с головой ныряю в ледяную прорубь.
— Да. Партнерские.
Глава 29
Этот лютый пздц продолжается уже несколько часов. Больше всего меня выбешивает, что никто не чешется — пришли, посмотрели, поулыбались по-дебильному и свалили.
— Открытие на три пальца, рано ещё. Дышите.
— Какое, блять, дышите, она от боли воет, — я вытираю потный лоб, у меня у самого по ходу открытие полное.
— Успокойтесь, папа, не нервничайте, мы вам сейчас успокоительного накапаем. Первые роды всегда так, но крута горка, да забывчива. Увидите, скоро за вторым придете.
Ненавижу чувствовать собственное бессилие, а таким беспомощным и бесполезным я никогда не был. Ника кричит, а я только лоб ей вытираю и х…ню всякую несу про «Потерпи еще, ты же умница».
Я что, не знаю, от чего так кричат? Это должно быть адски больно, она такая хрупкая и худенькая, терпит эту боль, а я, здоровый и сильный, лишь нависаю бесполезно сверху.
— Ну сделайте что-нибудь, ей же больно! — ловлю врача за рукав. Стараюсь без матов, вижу, что на них это не действует. Я уже угрожал сжечь нах…й роддом, а их всех посадить. Только переглянулись, плечами пожали, а какой-то мужик в маске предложил наркоз. До завтрашнего дня. Видно, чтобы я их не заеб…вал.
— Не волнуйтесь вы так, Тимур Демьянович, — очень мягко говорит акушерка, — думаете, ваша мама вас по-другому рожала? У нас все идет как надо, к вечеру будете с лялькой. Ну нельзя ей эпидуральную анестезию, у нее аллергия.