Я – Руна
Шрифт:
– Вот видишь, я же говорил, что магия всё ещё существует! – с торжеством объявил Брэм, повернувшись к напарнице.
– Отлично, напомни мне купить фейерверки на обратном пути, чтобы отпраздновать это радостное событие, – хмуро огрызнулась Руна. Непосредственное столкновение с колдовством, на её взгляд, только осложняло их дело.
– Герцог давно практикует чёрную магию, каждую неделю из деревушки по соседству ему должны предоставлять одну жертву, – охотно пустилась в объяснения голова молодого парня, видно истосковавшегося по собеседникам. – Он изобрёл аппарат, который выкачивает кровь из своих жертв, они живут только благодаря ей.
– Вампиры?.. –
– Да, герцог очень гордился этим устройством, – поддакнула дама с высокой причёской. – Он называл её Machine `a sang 2 , очень хитроумное изобретение, кстати. Надо лишь поместить человека внутрь капсулы и потянуть рычаг. Герцог сам мне всё показал…
– А потом отрубил тебе башку, – с ехидной усмешкой напомнил старик.
– Я бы попросила!
– Ладно, очень занимательно, но нам пора уже идти, – напомнила воровка, развернувшись к двери в самом дальнем углу и жестом показав напарнику следовать за ней.
2
Кровавая машина (фр.)
Однако Брэм лишь досадливо отмахнулся, с огоньком глазах обратившись к говорливым головам:
– Может, вы в курсе, где герцог хранит Нексус?
Голова молодого парня язвительно хмыкнула:
– Магический кристалл? Всё это выдумки!
– Сам ты выдумка, кретин недорощенный! – заспорила дама. – Герцог хранит все артефакты в особом ящике, exactement 3 ! Там же, где и стоит эта ужасная Machine `a sang, в старой часовне.
Брэм озадаченно нахмурился:
3
Точно (фр.)
– Часовня? Её не было на карте…
– Ну хватит! Почему мы должны с ними говорить? – внезапно разозлилась мужская голова с неправильными чертами, до этого равнодушно придрёмывавшая. – Стража! Сюда! Посторонние!
– Осёл! Теперь их ждёт то же, что и нас! – убито воскликнул старик.
Ворам тоже было, что сказать по этому поводу, но высказаться вслух она уже не успели. Створки с грохотом распахнулись, заставив оранжевое пламя факелов вновь затрепетать из стороны в сторону. Лязгая доспехами, двое стражников вошли в пыточную, обнажив мечи.
– Ты говорил, что их всего двое на весь замок! – процедила Руна, медленно отступая назад и доставая кортик.
– Ну, значит ошибся! – передёрнул плечами Брэм, оглядываясь в поисках подручных материалов, способных потягаться с мечом.
Высказать своё мнение по поводу Брэма и его черт характера воровка не успела, уклонившись от первого взмаха меча. Да уж, кортик против таких доспехов… Быстро отступая назад, она оглянулась в поисках хоть чего-то более увесистого. Тем временем меч вновь со свистом рассёк воздух, сверкнув в опасной близости от её уха. Спрятавшись за каменной колонной от очередного взмаха, Руна схватила факел и ткнула им в лицо стражника. Взвыв от неожиданности и боли, он временно утратил бдительность, мгновенно схлопотав по затылку рукоятью. Брэм, уже разобравшись за это время со вторым и отобрав его меч, с размаху проткнул горло им обоим.
– Эй!
– Руна, заканчивай со своими принципами, если их оглушить, то они сто раз оклемаются и поднимут тревогу!
– К
Брэм самодовольно усмехнулся, со звоном откинув в сторону меч:
– Видишь?
– Ты помнишь про сегодняшний зачёт?
Голос раздался совсем рядом, прямо над ухом, заставив Руну инстинктивно крутануться на каблуках, в попытке отыскать источник звука. Скрестив руки на груди, вор недовольно взглянул на неё:
– Ты чего?
– Ты слышал? Голос… – начала было она, но встряхнув головой, с раздражением саму себя осадила: – к дьяволу, идём уже, я не собираюсь тут оставаться навечно.
На этот раз вереница из плавно сужающихся мрачных коридоров быстро оборвалась, приведя их в просторную и светлую оранжерею, где статуй горгулий было больше, чем цветов. Последние к тому же были давно засохшие, превратившись в труху на чёрной земле.
Едва окинув взглядом не слишком-то живописный вид, Брэм направился прямиком к двери, однако девушка поспешно преградила ему путь:
– Осторожность, помнишь? По ту сторону может стоять стража!
– И много ты с таким подходом украла?
– Важно не количество, а то, что именно ты крадёшь.
– Ну да, а ещё у кого ты крадёшь. Как думаешь, чего вдруг Равену так дался этот камень?
– Какая разница? Но, думаю, без Графа не обошлось.
– Волнуешься, что мы перебежим дорожку этому типу?
– Меня скорее волнует, не были ли все эти разговоры о Нексусе одной большой ловушкой. И, знаешь, если бы ты хоть немного был способен мыслить, тебя занимал бы тот же самый вопрос.
Подмигнув, Брэм скривился в ухмылке:
– Не паникуй, я всё сделаю за тебя.
Обогнув напарницу, он распахнул двери и прошёл в холл, такой просторный и холодный, словно стены, пол и вообще всё вокруг было сделано изо льда. Здесь веяло смертью: от потемневших статуй, иссохшего фонтана, грозных взглядов знатных дам и мужей, запечатлённых на огромных портретах в золочёных рамах и зеркального пола. Руна неожиданно поймала себя на мысли, что скучает по своему родному Городу. Небольшой, с узкими улочками и плотно ютящимися друг к другу домами, там прошла вся её жизнь. Впрочем, сейчас, когда к власти пришёл этот Граф, из городка словно начал уходить свет и жизнь. Деревья вдоль мощёных дорог были безжалостно вырублены в первые же дни, лес на горизонте сменился заводами, а окна домов всё чаще стали закрывать и даже заколачивать, чтобы чёрный дым, гонимый ветром в Город, не просачивался внутрь. Граф обещал, что привнесёт в этот «убогий городишко» индустриальный прорыв, но пока в итоге только сделал его более пустынным и мрачным.
Мышцы успели среагировать быстрее, чем мозг проанализировать ситуацию. Едва в конце коридора послышались чьи-то шаги, как девушка уже опустилась на пол, спрятавшись за фонтаном. Её напарник оказался менее проворен, очутившись в цепких руках стражи так быстро, что даже сам не сразу успел осознать случившееся. Не менее эффектно появился и сам герцог, законный владелец замка и предположительный владелец злополучного Нексуса. Вначале зрение уловило едва заметное движение тени по коридору, но вот уже в следующий миг герцог появился рядом с Брэмом. У Руны мелькнула мысль, что рожу этого вампира язык не повернулся бы назвать аристократичной даже у самого бессовестного льстеца. Изобразив подобие улыбки на бескровно-белом лице, герцог со змеиным шелестом поинтересовался: