Я русский солдат! Годы сражения
Шрифт:
А. Проханов: – Пойдем вместе. Вы меня подвезете – у вас прекрасный автомобиль, я знаю.
Н. Болтянская: – Да нет у меня автомобиля.
А. Проханов: – А куда же вы дели?
Н. Болтянская: – Пешком я. После 20 декабря нет у меня автомобиля в этом городе.
А. Проханов: – Ну все, понесете меня на плечах.
Н. Болтянская: – Нет, Александр Андреевич.
А. Проханов: – Почему нет? Подумайте.
Н. Болтянская: – Потому что шансонье – мое амплуа, и вы одно с другим не путайте.
А. Проханов: – Нет, но это же… Это подиум. Вы там споете пару патриотических песен. У вас прекрасные песни.
Н. Болтянская: – Так, понятно. Понятно. Спасибо, Александр Андреевич. Не отвлекайте меня на ложное направление.
Про Сирию. Один из вопросов наших дорогих слушателей был следующий: «Не кажется ли вам, что сливает Сирию Россия?»
А. Проханов: – Нет, мне не кажется, что Россия Сирию сливает. Просто защищать ее становится все труднее и труднее. Туда же вводятся постоянные инсинуации, вот инсинуация с газами, с отравляющими веществами. Ну, все, даже Израиль подтвердил, что никаких газов там не было. Но это симптом, это намек. И я думаю, что в конце концов там начнут искать эти отравляющие вещества с помощью штурмовиков. Поэтому сражаться там будет все труднее и труднее.
Но, видите ли, если бы там не было российских зенитно-ракетных комплексов «Панцирь», которые противодействуют бесконтактной войне и концепции открытого неба, если бы там не было шиитских отрядов «Хезболлы», которые пришли или придут туда драться насмерть, если бы палестинцы, возглавляемые Халедом Машалем, которого Башар Асад приютил и долгие годы охранял от израильских террористов, – если бы не все эти факторы, я думаю, что Башара бы смяли.
Н. Болтянская: – Вы так считаете?
А. Проханов: – Да.
Н. Болтянская: – Но, с вашей точки зрения, обвинения в том, что Россия сливает, как говорится, они беспочвенны?
А. Проханов: Это тоже пропагандистская война. Россия не сливает, Россия верна договорам, идут поставки, есть советники, посольство работает в полном составе.
Н. Болтянская: – Александр Андреевич, а вот простите меня, пожалуйста, вы – человек, достаточно жестко клеймящий все несовершенства, которые мы имеем сегодня. При всем при этом вы себя провозглашаете имперцем. Но вы же знаете, что у нас вертикаль-то построена, да? И, наверное, предполагаете, что все, что ни делается на сегодняшний день в стране, делается либо с попустительства, либо с прямого разрешения вертикали. Следует ли это понимать как вашу закамуфлированную критику в адрес главы
А. Проханов: – Мне, как и многим другим, близким мне по духу людям, приходится выбирать между несовершенной, противоречивой, иногда неспособной, иногда дурной, а очень часто отвратительной властью и хаосом. И я каждый раз выбираю власть. Потому что я видел, чем кончился этот хаос в 1991 году. Я видел, чем кончилась эта либеральная атака на мою красную родину – она кончилась катастрофой.
Я по своему родовому, по фамильному преданию знаю, чем для моего рода и для многих родов кончилась Февральская революция, которая разрушила монархию. Я не забуду, как мой двоюродный дед Михаил Валентинович говорил: «Я дружил с Гучковым, и Гучков приходил ко мне в дом. И если бы знал я, что эта сука потребует отречения государя-императора, я бы достал из своего рабочего ящика пистолет и застрелил бы его». То есть мы все понимали кошмар отречения государя-императора. Вот этот хаос надвигающийся – он опять придвинулся к моему порогу, к моим ценностям.
Я – за империю.
Н. Болтянская – Я вам честно скажу: вот вся эта имперская лабуда уйдет, а вы останетесь как большой писатель. Какие у вас творческие планы на предстоящий год? И вот попробуйте мне нахамить в ответ!
А. Проханов: – Мои планы таковы. Я продолжу воспевать мою восхитительную, ненаглядную империю, что и делает меня большим, крупным русским имперским писателем.
Н. Болтянская: – Вы просто писатель. Не бывает имперским писатель. Бывает либо писатель, либо…
А. Проханов: – Да нет. Ну что вы говорите? Все писатели окрашены.
Н. Болтянская: – Талантливые и не талантливые.
А. Проханов: – Эзра Паунд был фашистским писателем, за это его и посадили в тюрьму после крушения Германии. Так вот я говорю: я пишу роман, где, может, с новым блеском и со своими ослепительными метафорами я воспою мою любимую империю.
Н. Болтянская: – Александр Андреевич, вы меня пугаете.
А. Проханов: – Воды?
Н. Болтянская: – Которую выпили?
А. Проханов: – Вот она.
Н. Болтянская: – Все в порядке. А все-таки, на ваш взгляд, 2013-й год будет более интенсивным в плане столкновений, неких гражданских столкновений или все пойдет на спад? Кстати, президент подпишет закон-то, как вы считаете?
А. Проханов: – Мне кажется, он не должен подписывать его. Я же не пророк, я, так сказать, не Пифия. Этот год будет тяжелым, и к весне, мне кажется, начнутся социальные волнения, потому что бремя этих налоговых увеличений, бремя тарифов чудовищное.
Н. Болтянская: – Социальные волнения – это что? С колами?
А. Проханов: – Может быть, и с колами.