Я С СССР! Том 5

Вязовский Алексей

Ого… Это что же получается: время для статьи специально выбрали? Раз Гагарин в отъезде, значит, формально она Микояном инспирирована? И почему статья вдруг в Правде вышла, а не в Известиях? Повышают рейтинг печатного органа Партии? Или Аджубей против нового «передела» Крыма? Пошли разборки в верхах. Непонятно… И не спросишь ведь по телефону.

— А какова реакция общественности? — помолчав немного, осторожно интересуюсь я у шефа

— Ну… Киев затаился, общественность пока в недоумении.

Вот и я тоже …в недоумении.

Переговорив с Коганом

старшим, достаю из сумки свой рабочий блокнот и отправляюсь работать в наш импровизированный пресс-центр, организованный в одном из залов гостиницы. Нужно срочно написать статью, пока все впечатления от Сорбонны свежи в памяти и не выветрились под грузом новых. В пресс-центре сравнительно тихо, и даже пара печатных машинок свободна. А дальше я на два часа выпадаю из действительности, чтобы поздно вечером сдать статью дежурному сотруднику. Он обещает как можно быстрее переправить ее в редакцию Известий.

Иду на поиски Фурцевой, которая должна уже вернуться. Нужно с ней пообщаться — давно мы не разговаривали по душам — считай, что со дня свадьбы. Все так закрутилось с этой подготовкой к Франции, что толком и времени встретиться не было… Нахожу ее в небольшой гостиной — Екатерина Алексеевна пьет чай в компании Валентины Гагариной. Обе в вечерних платьях, но выглядят уставшими и сидят в креслах у камина, сбросив туфли. Похоже, наши дамы только из театра вернулись. На диване замечаю журналы мод: L’Officiel, Elle и Vogue. Мне Юлька тоже их заказала, нужно будет купить. Но только те, что подемократичнее, рассчитанные на средний кошелек.

— Присаживайся, Леш. Чай будешь?

— Не откажусь…

Фурцева не чинясь, сама наливает мне в чашку чай, подвигает в мою сторону тарелку с пирожными. Подтаскиваю еще одно кресло к чайному столику, сажусь и тоже вытягиваю ноги. Наклоняю затекшую шею в разные стороны, пытаясь разогнать кровь

— Устал?

— Не то слово.

— Ничего, завтра в горах отдохнете с Юрием Алексеевичем, это нам здесь с Валентиной Ивановной еще работать и работать.

— Эй! — шутливо поднимаю я руки — мы вообще-то тоже едем туда работать! У вас музеи и театры, а у нас с Юрием Алексеевичем премьера сноуборда и новых лыж. И еще серьезная работа по инспектированию олимпийских объектов, а там между прочим, уже вовсю идет стройка.

— Вы, мужчины, на все готовы, лишь бы не посещать магазины и светские мероприятия — с улыбкой замечает Валентина — даже поехать на стройку.

— Да — покорно соглашаюсь я — магазины и светские рауты — это зло..

— Валентина не верьте этому врунишке! — смеется Фурцева — Вы знаете, как мы с ним познакомились? Он с боем прорвался на прием, который мы давали на проспекте Калинина. Заявился туда в полевой кубинской форме, в лихо заломленном берете и с бородой, как у Че Гевары. Американского военного атташе чуть удар не хватил! Поднялся по лестнице и давай народу на улице стихи свои читать — еще и толпу студентов с собой притащил. Думала, прибью этого нахала за такую самодеятельность!

Женщины смеются, я тоже улыбаюсь, вспоминая ту свою давнюю выходку. А

ведь вся цепочка дальнейших событий и потянулась именно с того дня. На том приеме я как раз познакомился не только с Фурцевой, но и с Брежневым. Года не прошло, а столько событий случилось. СССР стал совсем другой страной! Власть поменялась на более молодую и активную, началось обсуждение экономических реформ — ясно уже, что застоя, в результате которого были заложены предпосылки к развалу, не будет. Надеюсь, удалось немного «пришпорить» и технический прогресс. Хотя бы в области компьютеризации. Да и культурная жизнь стала повеселее…

Но пора уже поговорить с министром и о деле.

— Екатерина Алексеевна, а давайте закупим несколько свежих французских фильмов, нужно ведь налаживать культурные связи с Францией.

— Какие предлагаешь? — с подозрением прищуривается Фурцева — Сразу говорю: больше никакой Бриджит Бардо! Эту распутницу даже не предлагай! Мне одной ее «Бабетты» хватило с лихвой — все девчонки словно с ума посходили.

Нет, я еще с ума не сошел подстрекать ее купить в советский прокат фильм «И бог создал женщину». Действительно страшно представить, как наши девушки начнут копировать героиню Бардо.

— Никакой Бриджит. Предлагаю музыкальный фильм «Шербурские зонтики», комедию «Фантомас» и два исторических фильма — «Черный тюльпан» и «Анжелика — маркиза ангелов». Знакомые французские студенты очень хвалили.

— «Анжелику» закупать не будем — поджатые губы министра дают мне понять, что торг не уместен — там актриса, которая ничем не лучше Бриджит.

— Хорошо. Тогда давайте серию исторических книг Мориса Дрюона издадим — «Проклятые короли». Он участник Сопротивления, автор его гимна.

И кстати, один из родоначальников исторической саги, которым вдохновлялся Мартин при создании своей «Песни льда и пламени».

— Согласна. Но лучше бы ты судьбой своих сценариев почаще интересовался, чем чужие фильмы продвигать. Я, кстати, перед отъездом отправила твоего «Адъютанта», и «Театр» Баскакову. Мне Александров уже всю плешь проел: «когда, когда»?

— Так я знаю, что сценарии у меня хорошие, вот и не волнуюсь.

— Нет, Валентина, вы видели, каков нахал? Он даже не волнуется!

Возмущение Фурцевой явно наигранное, и мне остается мысленно перекреститься — «Театр» прошел цензуру, аллилуйя…! Еще один кирпичик в богатую культурную жизнь страны.

На следующий день мы улетаем в Гренобль, забрав с собой всех спортивных чиновников и часть свиты. Остальная делегация продолжает работать в Париже. А у нас впереди два дня на заснеженных склонах, и к поездке мы с Гагариным подготовились, как следует. На наши новые пластиковые лыжи уже здесь, во Франции, поставили самые современные крепления, и подобрали для нас ботинки фирмы «Caber» — те самые, где вместо шнурков металлические клипсы «бакли». Опробуем их на склоне, и если все понравится, Гагарин пообещал договориться с французами о закупке небольшой партии этих креплений и ботинок для наших ведущих спортсменов-горнолыжников.