Я С СССР! Том III
Шрифт:
– Для идеальной анкеты не хватает только пункта «женат, имеет двоих детей»! – шутит кто-то из моих будущих попутчиков.
– И еще пора бы ему вступить в партию. До Японии – глубокомысленно добавляет один из цэковцев.
– У меня, к сожалению, еще кандидатский стаж не закончился – развожу я руками.
Но цэковец не сдается, видно сел на своего любимого конька.
– Если товарищу Русину оказана большая честь представлять нашу страну за рубежом, то, наверное, стоит и поторопить парторганизацию университета. А? …Екатерина Алексеевна, как вы считаете?
– Полностью согласна с вами! Вступление
– Вот и прекрасно! Сегодня же нужно будет позвонить товарищам в МГУ, чего откладывать?
В общем, тихо у меня отсидеться не получилось. В довершение всего Фурцева еще и попросила меня задержаться после совещания. Дождавшись, пока все, включая цэковцев, ушли, потащила меня в свой кабинет и велела секретарю принести для нас чай.
– Ну, садись поближе, рассказывай как твои дела.
Я словно ненароком посмотрел на часы и озабоченно нахмурил лоб.
– Опаздываешь куда?
– Через полчаса у меня занятие по английскому языку. Нужно подтянуть немного свой разговорный перед Японией.
– Ничего, я долго тебя не задержу. Заодно хоть перекусишь, а то, наверное, и поесть некогда!
Ну, прямо мать родная! Что-то я уже напрягаюсь от такой ее доброты и заботы. Секретарша ставит перед нами чай и тарелку с бутербродами, осторожно прикрывает за собой дверь.
– Так как дела в новом журнале?
– Трудно пока сказать. У нас вчера только первое заседание редколлегии было. Но Марк Наумович журналист опытный, думаю, под его руководством и мы не оплошаем.
– Ну, руководить-то всем, Алексей Иванович будет. Правда, до сих пор не понимаю, зачем ему этот студенческий журнал?
Она явно ждет от меня каких-то слов, но я лишь снова развожу руками. Не в курсе, мол. Без понятия. Меня-то как раз более чем устраивает, что наш журнал считают прихотью самого Аджубея – меньше лезть будут со своими ценными советами. Поняв, что ничего нового она от меня не узнает, Фурцева возвращается к моему вступлению в партию.
– С вступлением в партию действительно непорядок. Сегодня же позвоню Солодовникову, чтобы ваш партком поторопился. Ты же понимаешь, насколько партбилет облегчит тебе дальнейший карьерный рост?
– Конечно, понимаю.
– Еще бы и жениться тебе не помешало… – задумчиво произносит Фурцева – Все-таки 24 года, пора уже…
Ого, какие разговоры пошли! Изображаю искреннее возмущение:
– Екатерина Алексеевна, вы к чему меня склоняете?! Чтобы я ради карьеры женился на первой попавшейся девушке?
– Ну, почему же на «первой попавшейся»? Разве в твоем окружении нет достойных …женщин?
Ее легкая заминка перед словом «женщин» говорит сама за себя. Понятно, кого она мне сейчас сватает. За ТАКОГО сироту можно и дочь родную отдать. А ведь еще пару месяцев назад мне было четко, в лицо заявлено, что такой «никакой» зять Фурцевой не нужен. Но все течет, все меняется. Во-первых, сама Света на меня запала – пилит поди мать. Во-вторых, я теперь в личной обойме Хрущева и Фурцева наверняка об этом знает. Журнал, квартира, «выстреливший» роман… Теперь я не обуза, а перспективный жених. Не хуже сынка Козлова.
Но вступать с ней в дебаты на эту скользкую тему я не собираюсь. Поэтому отделываюсь
– Не знаю… Мне два года еще учиться. Я как-то вообще не задумывался о браке.
– И зря. В армии ты уже отслужил, долг Родине отдал. Начал хорошо зарабатывать – вполне можешь содержать семью. Советую тебе не откладывать с браком. А с кандидатурой в жены подумай как следует. Молодого человека с такой анкетой ждет большое будущее, и жена должна быть ему достойной парой.
Ох, мягко стелешь, Екатерина Алексеевна!..
– Я подумаю над вашим советом.
– Вот-вот подумай! – весело добавляет Фурцева, только укрепляя меня в решении избежать всеми силами такой властной тещи.
Нет, лучше уж на первой встречной жениться, чем в сети этой семейки попасть! И потом – у меня же ведь Вика есть, так что здесь и думать не о чем. Надо срочно менять тему.
– Екатерина Алексеевна, у меня к вам есть небольшая просьба. Хочу услышать ваше личное мнение об этих трех пьесах – достаю из портфеля папки с нашей Ленинианой, выкладываю их перед ней. – В следующем году исполняется 95 лет со дня рождения Владимира Ильича Ленина, мы в нашем патриотическом клубе решили внести свой посильный вклад к этому юбилею – сидели в библиотеках, много литературы по теме и партийных документов перечитали. Пьесы уже зарегистрированы в ВААПе, у цензоров к ним претензий вроде нет. В нескольких областных театрах их даже взяли к постановке. Но вот столичные режиссеры осторожничают. Мне просто хотелось бы понять почему? Разве юбилей не будет широко отмечаться по всей стране? Или эти пьесы слабоваты для столицы? А может, у наших московских театров переизбыток пьес про революцию?
Фурцева возмущенно всплескивает руками, чуть не задев свою чашку, ее чайная ложечка со звоном катится по столу.
– Смеешься?! Театральных пьес с такой важной тематикой наоборот не хватает! Тем более в преддверии юбилея Ленина. А впереди у нас еще и 50-летие революции через три года, а там и столетие Ильича не за горами. Если пьесы ваши достойные, можно будет не ограничиваться только спектаклями, но и о художественном фильме задуматься!
Я растерянно тру подбородок, понимая, что сам так далеко даже не заглядывал. Зато Фурцева – опытная партаппаратчица – легко просчитывает все идеологические выгоды на несколько ходов вперед. Кажется, я сделал ей царский подарок, и она сейчас такую бурную деятельность разовьет, что только держись.
– Ну… тогда прочитайте их для начала. А то вдруг мы не оправдаем ваши ожидания?
Ага… скромность – наше все. На самом деле, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что все три пьесы отличные, других таких нет. А уж в уме и чуйке нынешнему министру культуры точно не откажешь. Сейчас прочитает их и быстренько даст животворящего министерского пинка московским театрам. И дальше уже события начнут развиваться сами, нарастая как снежный ком. А возможно и как снежная лавина.
– Хорошо – соглашается Фурцева – постараюсь прочесть побыстрее. Если мне они понравятся, я сама сразу же передам ваши пьесы на утверждение в Отдел драматургии нашего Министерства и попрошу, чтобы там не затягивали. Но вообще-то вам нужно было начинать не с самовольной рассылки пьес по театрам, а сдать их для оценки в Комиссию по драматургии при Союзе Писателей.