Я с тебя худею
Шрифт:
Еще долго я торчу на балконе в одиночестве, чтобы собраться с мыслями и хоть немного успокоиться. От хлопка балконной двери сердце подскакивает к горлу. Оборачиваюсь и с огорчением встречаю на соседнем балконе ту самую соседку-мамашку.
— Добрый вечер, — тихо говорю я, испытывая неловкость за чужую вечеринку, в чужой квартире, перед чужой соседкой.
— А вот это вряд ли, — ворчит женщина, звонко помешивая ложкой в огромном стакане из которого торчит пакетик чая. — Надолго это у вас?
Пожимаю
— Потерпите, пожалуйста. С завтрашнего дня эта квартира будет пустовать лет пять, минимум.
— Да вы что?!
Женщина хватается за сердце и, спешит домой, при этом громким шепотом зовет своего мужа.
— Гена? Ге-енааа! Я тебе такое скажу-у-у…
Она исчезает так же внезапно, как и появляется. Но я рада, что сегодня хоть для кого-то оказываюсь гонцом с хорошей вестью.
Я снова остаюсь одна на балконе. Кажется, о моем существовании забывают все, кроме Милаша. Пес скребется лапой по стеклу, просится ко мне. Я впускаю его и, присаживаясь, обнимаю за шею. Он пахнет мокрой шерстью и пивом. Кто-то облил беднягу, надеюсь, что случайно.
— Как ты живешь с таким вспыльчивым хозяином, а? — чешу собаку за ухом и нахожу взглядом Соколова.
Он стоит у барной стойки и старательно пытается поддерживать разговор с Хасановым и Прихлопом. Наблюдаю за ним и понимаю насколько же глупо выглядит наша ссора. Даже не ссора, а идиотская недомолвка, которую я дико хочу исправить.
Компания Милаша немного успокаивает, я решаюсь вернуться в квартиру. Соколов видит меня и нарочно отворачивается, когда наши взгляды пересекаются.
— Что за детский сад! — бормочу я и неожиданно обращаю внимание, что на Леше свободные, спортивные штаны. А те, в задний карман которых я засунула открытку, замечаю на крючке в прихожей.
Уверенной походкой, я иду туда, намереваясь вытащить послание, подойти к Леше и вручить его лично, вместе с тирадой ругательств, которые сочинила и тщательно отрепетировала. Меня останавливает девушка с широкой, белозубой, как санфаянс, улыбкой. Хорошо, что я совершенно ничего не слышу, сквозь громкую музыку и собственный бешеный ритм сердца.
— … не знала, что у него есть девушка, — выхватываю часть из сказанного незнакомкой.
— У кого? — мой взгляд и все внимание устремлено только на джинсы у входа, больше ни о чем думать не могу.
— У Сокола! — смеется симпатичная блондинка, трогает мое плечо. — Ты же его девушка?
— Скоро выясним! — решительно говорю я и, бросив ей извинения, спешу к прихожей.
Глава 27. Главный вопрос
10 лет назад
Опять опаздываю в школу. Уже три месяца, как мы переехали в Николаевку,
Стучу в дверь, захожу в класс, бормоча извинения.
— Кто это у нас возомнил себя царицей? — блин! Эдуардович собственной персоной.
Стою на пороге и называю свою фамилию. Учитель делает пометку в своем блокноте и цокает:
— Опаздывать — привилегия голубых кровей, барышня. Извольте надеть корону, ваше сиятельство.
Он протягивает картонное, изрядно потрепанное недоразумение. Меня накрывает от страха и стыда, пока одноклассники хихикают. Даже не представляю, как убого я сейчас выгляжу!
Как назло, сегодня Маруська осталась дома с температурой, и я буду сидеть оставшиеся полчаса урока в одиночестве. Она бы обязательно меня утешила или насмешила, как настоящий друг. Повезло мне подружиться с соседкой по парте. Чувствую, что теперь навсегда мы не разлей вода.
Я плетусь к своей парте и с удивлением обнаруживаю, что она не пуста. За ней сидит новенький и смотрит на меня, широко распахнув глаза. Выражение сочувствия на его лице трогает меня чуть ли не до слез, но я стараюсь не показывать этого и гордо задираю подбородок. Мальчик отодвигается, оставляя мне больше места за партой, не прекращая пялиться.
Я сажусь и с невозмутимым видом поправляю волосы. Корона слегка съезжает на бок, но я боюсь ее снимать. Если учитель потребует надеть ее обратно и хоть кто-нибудь посмотрит в мою сторону, я просто умру от стыда.
– Ты красивая… — шепчет мой новый сосед по парте. Я оборачиваюсь, а он начинает лепетать, — точнее… км, корона! Я про корону… тебе очень идет. Вот, что я хотел сказать.
Не могу понять, как реагировать: благодарить или огрызаться. А он смотрит на меня щенячьим взглядом и кивает в подтверждении своих слов.
«Ему бы собаку завести, если еще не завел», — почему-то думаю я, а вслух говорю:
— Меня Олеся зовут.
— А я — Леша.
А! Тот самый мальчик — Леша Соколов, который должен был перевестись в наш класс, но проболел всю первую четверть, и никто его не видел. Однажды между уроками я слышала обрывки разговора учителей, по которым поняла, что у этого мальчика погиб папа и они с мамой переехали в наш город из Москвы. Как выяснилось, эту информацию знала только я, и никогда не рассказывала ее одноклассникам.