Я с тебя худею
Шрифт:
***
Я замечаю, что слишком долго прихорашиваюсь, подбираю гардероб и делаю укладку, а макияжу посвящаю едва ли не половина времени. Хочется выглядеть идеально. По одежде начинаю замечать изменения. Все вещи кажутся более свободными, чем раньше. Радуюсь своему успеху, хочется двигаться, работать над собой дальше и поскорей достичь цели. Платье, которое пару лет висело в гардеробе, собирая пыль, наконец, дождалось своего часа. Я надеваю его и, боже мой, удовлетворена тем, что вижу. Нонсенс!
В последний момент, перед выходом из дома вспоминаю об удобной
«Ты будешь со мной встречаться?» написано в открытке почерком Леши. Я долго смотрю на открытку и в голове зарождается план. Вдохновленная идеей подарить эту валентинку обратно Соколову, решаюсь сделать первый шаг. Я только сейчас понимаю, что действительно хочу этого.
Меня трясет и подкидывает, в животе все узлом завязывается от волнения. Мне не терпится встретиться, подарить открытку и увидеть реакцию Леши.
Всю дорогу я переписываюсь с Маруськой, хочу узнать ее мнение.
Я: Мне страшно! Боюсь не решиться отдать открытку или сказать что-то не то, все испортить. А что он ответит? Он же против отношений на расстоянии…
Маруська: Оу, походу кто-то влюбился…
Я: Что делать?
Маруська: Самое время подыскать вакансию в издательстве. В столичном. Если ты понимаешь, о чем я.
Я зависаю над ее сообщением и думаю, что переехать в Москву на самом деле неплохая мысль. Почему я никогда не думала об этом? В столице гораздо больше перспектив. Я же собираюсь когда-нибудь стать высокооплачиваемым редактором. Еще больше вдохновляюсь на перемены. Бегло читаю еще одно сообщение от подруги:
Маруська: К тому же, если я хорошо пройду стажировку в студии Лебедева, то однозначно переберусь к тетке в Одинцово. Ох, если и ты тоже переедешь в Москву, то я буду самым счастливым человеком в мире.
Я: А Стас?
Маруська: А, что Стас?
Я: Он поедет с тобой?
Маруська: Пусть только попробует не поехать!
Я усмехаюсь и замечаю на себе несколько любопытных взглядов. Не все пассажиры автобуса так же счастливы и веселы, в душном автобусе, который вот уже битый час стоит в пробке.
Убираю телефон в карман и пытаюсь смотреть в окно. Но мысли множатся, цепляясь одна за другую. Я не могу отключить голову, она начинает болеть от избытка картинок, которыми я обрисовываю собственные перспективы. Снова достаю сотовый и вбиваю в поисковик вакансии редактора в московских издательствах. Так увлекаюсь подбором вариантов, куда можно отправить резюме, что едва не проезжаю остановку университета.
Впопыхах выхожу и озираюсь по сторонам. Я столько лет приезжала сюда каждый день, помню каждый закоулок!
До встречи с Аксеновым еще есть немного, я решаю прийти пораньше и занять столик. Надеюсь, что баристы и остальные работники
Замираю, выпучив глаза и в шоке не могу пошевелиться. Преподаватель, которого я любила и уважала столько лет держит руку на талии своей сотрудницы и смотрит на нее далеко не платоническим взглядом. Я сразу же вспоминаю слова Соколова: «Хорошо, что он не опустился до интрижки со своей студенткой». Видимо, все-таки опустился…
Пара не замечает меня, продолжая о чем-то оживленно общаться. Мне хочется зажмуриться и, заново открыв глаза, выдохнуть от облегчения. Но этого не происходит и все увиденное вовсе не плод моего воображения, а суровая реальность. Прав был Соколов. Черт, во многом прав!
Полина замечает меня и впопыхах отстраняется от Виктора Максимовича. Поздно.
— Ермакова? — искренне удивляется Аксенов, вставая с места и галантно обхаживает меня, придвинув стул, чтобы я села к ним за столик. — Вы рано.
— Всем здравствуйте, — сухо откликаюсь я, не находя себе места. Ерзаю на стуле, как будто на нем рассыпаны кнопки. — Я думала выпить кофе и обдумать наш разговор, прежде чем мы перейдем к нему.
— О чем вы собирались говорить? — щурится Полина, не удосужившись со мной даже поздороваться. Она оглядывает мое легкомысленное и воздушное платье с открытым декольте и бросает ревностные взгляды на Аксенова. Неужели думает, что я принарядилась ради него? Как теперь убедить ее в обратном…
— Думаю, мы сначала обсудим этот вопрос с Олесей, а позже объявим на завтрашнем собрании, — мягко и тактично, как всегда, говорит Аксенов. Он не садится в свое кресло, а кладет руки в карманы брюк и, бегло осмотрев наш столик, предлагает: — Что вам заказать?
Я поднимаю глаза, не могу рта открыть, так шокирована увиденным. А еще тем, как реагирую на интрижку преподавателя с Полиной. Мне уже не так больно, как на выпускном, когда Виктор Максимович флиртовал с Бьюкенен. Мне, можно сказать, все равно есть ли у этого мужчины личная жизнь или нет. Меня скорее задело то, что эта личная жизнь крутиться вокруг девушек из «Цензоров».
М-да, кто же вы, Виктор Максимович, на самом деле? Ответ начинает напрашиваться сам собой.
И как я могла сорваться в выпускной вечер из-за этого человека? Подумать только, наплевала на диету, устроила марафон по поеданию всего до чего руки дотягивались. Какой стыд!
Я погружаюсь в свои мысли, и не замечаю, что Полина собирается уходить. Аксенов пытается успокоить ее, но девушка уже на взводе. Чувствую себя невольным свидетелем скандала и потупляю взгляд, изо всех сил делаю вид, что занята чем угодно, только не подслушиванием.
Передо мной ставят чашку капучино с изображением премиленького медвежонка, нарисованного корицей на пенке. Я невольно улыбаюсь и пересекаюсь взглядом с Виктором Максимовичем. Он жестом просит меня подождать и провожает Полину на улицу к ее машине. Я не смотрю в окно, не хочу видеть больше, чем уже видела.