Я сама призову себе принца!
Шрифт:
— Волки? — мужчина нахмурился. — Что ещё за волки? Это что, вообще, такое?
— Смеешься?! Вон, прямо рядом с тобой! Ты что, не видишь?! Хищники, здоровые такие, черные, с красными глазами и такими клыками.… — я на мгновение отцепилась от дерева и, разведя руки в стороны, растопырила пальцы, чтобы затем сомкнуть ладони в замок, дабы наглядно показать, какая у волков пасть, и как она сомкнется у хама на его мягком месте. — Клац-клац… — пробормотала, озвучивая этот процесс.
Внимательно меня дослушав, посмотрев на то, как я опять крепко обняла ствол, ставший
— Не знаю, что с тобой творится. Про каких волков бормочешь и что за «клац-клац» такой неведомый изображаешь. Слезай давай, моя чумазая… Кстати, а ты моешься по расписанию раз в неделю, или как случай подвернется, и в лужу угодишь? Я бы хотел на тебя чистую хоть разок посмотреть.
— Какое слезай? — проигнорировав его гадкие инсинуации про то, что я грязная, прошипела, ещё сильнее прильнув к дереву. — Ты в своем уме?.. — неожиданная мысль яркой вспышкой пронеслась в абсолютно пустой голове, и я злобно ощерилась: — А! Так это твои волки! Да?! Ты их на меня натравил, поэтому на тебя они и не нападают! Ну ты и гад! И зачем тебе это, а?
— Проклятье! — выругался пошляк. — Да какие волки? Нет тут никого и ничего! Оглянись ты наконец!
И развел руки в стороны, словно призывая меня оглядеться по сторонам. Я уже хотела продолжить свои возмущения, но, когда узрела, как его ладонь проходит сквозь волка, застыла с открытым ртом. И где-то на грани сознания промелькнуло воспоминание о вычитанном в «путеводителе», что в этих лесах ничего опасного не водится.
— Хм-м… — добавила через мгновение, вглядываясь в волка, что казался до этого настоящим, осязаемым, однако неожиданно, будто по щелчку пальцев, просто испарился. — Иллюзия, да?! — жалобным тоном прошептала новую догадку.
— Волки… иллюзия, — пошляк втянул воздух носом и, нахмурившись, нагнулся, чтобы сорвать один гриб. Покрутив немного его в руке, почему-то ухмыльнулся: — А, так вот оно что. Как интересно…
— Что? — заинтересованно уточнила, пытаясь понять, что такого интересного он там углядел.
Проигнорировав мой вопрос, мужчина, отбросив гриб себе за спину, вытащил темный платок из нагрудного кармана. Вытер тщательно ладонь и, сделав пару шагов, остановился прямо подо мной и вытянул руки:
— Слушай, красотка ты моя расписная. Давай я просто помогу тебе спуститься, ты скажешь мне спасибо, да я пойду. У меня снова, к огромному сожалению, срочные дела.
— Нет! — вспомнив, какое «спасибо» было в прошлый раз, я отчаянно замахала головой. — Я не знаю, кто ты. Не знаю, зачем ты пришел. Как ты, вообще, меня находишь?! А ещё ты в прошлый раз меня лапал. Так что я сама спущусь! И со всем сама справлю-ю-юсь!
Последнее слово я проорала, потому как ветка подо мной, толстая и крепкая, внезапно подломилась, а я полетела вниз, прямо в руки мужчины.
— Вот это я понимаю — плод. Спелый, сочный, как я люблю! — схватив меня, промурлыкал он, проигнорировав полностью мою пламенную речь и вопросы, сжимая покрепче. — Отмыть бы тебя только…
— Я не плод! И не гря… — я резко замолчала, потому как, когда
— Дерево тоодур, если память меня не подводит, — пояснил пошляк, наблюдая за моими телодвижениями. — Таким образом оно бережет свои плоды от настырных мелких хищников. Запах пыльцы отпугивает их. А сама эта пыльца, как видишь, насыщенного черного цвета и крайне прилипчивая. Угораздило же тебя… — закатив глаза, в очередной раз вздохнув, он аккуратно опустил меня на землю и пробормотал: — И меня.
И, вновь достав платок, начал активно оттирать с рук пыльцу. А затем, увидев, что и его пиджак весь в разводах, махнул обреченно рукой, вложив свой платок мне в грязную ладошку.
Я же, пребывая в состоянии невероятной благодарности к нему за то, что пришел, снял с дерева, пробормотав:
— Я сейчас, — умчалась к костру, чтобы накормить своего спасителя. Ну а чем мне было его ещё отблагодарить? Да и… вроде, получается, он как бы «в гости» ко мне зашел, спасти даже вызвался. А широкая русская женская душа просто требует накормить мужчину!
Схватив уже давно остывшую сковородку, я со счастливой улыбкой вернулась к нему:
— Угощайся! Они вкусные, свежие, я их совсем недавно пожарила… И… — подавив желание высказать, что думаю по поводу его неподобающего поведения в прошлый раз, произнесла: — И спа…
Договорить мне не дали. Мужчина неожиданно оглушительно расхохотался:
— Ещё и пожарила! Ты ж моя умница! Девочка-припевочка из волшебной страны! — и продолжил громогласно хохотать.
Смех у него был невероятно приятный. А мне вот было совсем не приятно. И чего он, вообще, веселится? Почему он надо мной смеется?!
— Не хочешь, не надо. Мне больше достанется, — поджав недовольно губы и нахмурившись, я отвернулась. Расправив гордо плечи, уже собралась вернуть сковородку на костер, но в этот момент хам схватил меня за плечи, прижал к своей груди и, перестав смеяться, хрипло, с невероятными рычащими интонациями, прошептал на ухо:
— Сколько ж ты их съела, раз разум твой так затмился…
— Затмился?
— О да! Грибочки-то твои волшебные, вызывающие галлюцинации, девочка.
— Какая я тебе девочка?! Мне…
— Странная… — тембр стал ещё более глухим, волнующим и невероятно притягательным. Даже у меня от такого что-то внутри словно перевернулось…
И снова это длилось лишь мгновение. Потому что этот гад опять взялся за своё!
Ладонями, которые до этого лежали на моих плечах, мужчина обхватил меня за талию, прижал к своим бедрам сильнее.
— И сладкая, — горячее дыхание обожгло мою обнаженную кожу, заставив задрожать, а сковородка вместе с платочком, что я до сих пор сжимала в другой руке, выпали из почему-то ослабевших рук. — Я буду ждать нашей следующей встречи, девочка. Хочу наконец увидеть, что скрывается под грязью. И одеждой…