Я сделаю это для тебя
Шрифт:
Все магические огни разом погасли, костры в долине — тоже, на мгновение наступила невероятная тишина… а потом прогремел гром. Да какой, Асканио показалось, что само небо раскололось, и выпустило в мир кого-то, столь же яростного и опасного, как красноглазые твари Хэдегея. И дождь не пошёл, и даже не полил, а принялся вбивать в землю ошарашенные порядки врага. Темнота, невероятная темнота, грохот грома — как будто прямо над головой, и молнии, на миг сшивающие небо с землёй — никогда в жизни Асканио не видел такой грозы, он и не подозревал, что такое бывает. Ветер завывал и с силой швырял на землю,
На холм долетали только отдельные капли и отдельные градины, и разве что молнии освещали левый берег. Асканио видел в такие моменты то беспорядочно мечущихся людей, то пушки, перевёрнутые ураганным ветром и волочащиеся по грязи, то разорванный шатёр и остатки походной кухни.
— Сильна, госпожа, — из тьмы вынырнул демон Хэдегей, весь мокрый, по коже и волосам стекали струйки воды. — Эй, поддержите её, упадёт ведь, не удержит!
Он подскочил сам, и Асканио поднялся на ноги, и Платон подошёл. Да, тело Ульяны было натянуто, как струна, и мелко вибрировало в такт завываниям ветра и молниям, а песня стала едва слышной.
— Не бросай, нужно разрядить до конца, — промолвил Хэдегей.
Она только кивнула, подняла снова руки и пошевелила пальцами. И тучи, повинуясь этим пальцам, проливались и шли дальше, и перестал греметь гром, и утихал ветер. Последним порывом очистилось небо над холмом, и Асканио увидел знакомые с детства Венец, Праведника и Северный огонь.
— Тыла врага не существует, — доложил с усмешкой Хэдегей. — Равно как и передовых отрядов, и лагеря. О людских потерях точно не скажу, ну да кто их считает?
— Благодарю вас, — поклонился маршал. — Вас и прекрасную повелительницу ветров и гроз.
— Госпожу Женю благодари, она нас позвала, — проворчал демон.
— Господин Асканио, примите и вы мою благодарность, — теперь уже маршал поклонился ему, Асканио. — Анри не видел, вот мы ему расскажем-то! Расскажем же?
— Расскажем, господин маршал. Когда я покинул Лимей, он спал.
Асканио попытался подняться, но ноги почему-то не слушались, снова не слушались. Что, это сегодня он проснулся в каком-то вонючем подземелье, откуда потом вырывались с боем?
— Где тот предатель, что покушался на его высочество? — спросил маршал громко и грозно. — Сюда его!
Да, как так вышло-то? Кто осмелился?
Оказалось, что осмелился один из некромантов, из тех, кто был под началом маркиза де Риньи. Его привели — связанного, в магических путах, и Асканио очень остро ощутил, что тот тяжело ранен и жизнь в нём еле теплится.
— Казнить, но не расстрелять, — раздумчиво произнёс маршал. — Повесить?
Пленник что-то забормотал про казнённого в Руанвилле кузена-простеца, который ничего особенного не сделал, все так делали, а он просто попался.
— Да нет нам дела до его печалей, — отмахнулся маршал.
— Отдайте его мне, господин маршал, выходит, я прикормил эту гадину, — поклонился де Риньи.
— Отдайте его мне, — рассмеялся демон, и от того смеха у Асканио мурашки пошли по коже. — Тот, кто подло напал на Анри, не заслуживает
И пленник, не испугавшийся слов де Риньи, тут завыл. Завыл каким-то животным воем. А маршал кивнул — забирай, мол.
Демон протянул руку к пленнику — медленно и неотвратимо, взял его за грудь… удлиннившиеся когти вошли в плоть.
— Пойдём, всё только начинается.
И исчез с воющим пленником на ровном месте. Впрочем, вернулся через пару мгновений.
— Не сбежит. И не умрёт… ещё не скоро умрёт.
Тем временем вернувшаяся луна освещала правый берег — там солдаты возвращались к походным кострам. Маршал распорядился — минимальные дозоры, из тех, кто на ногах. Раненых — в походный лагерь, тяжело раненых — в Лимей.
— Благодарю вас, господа, мы победили, — сказал маршал.
А Асканио тихо порадовался про себя, что день закончился, и можно будет, наконец, вернуться в Лимей и помыться.
39. Безопасное место
Ушли мужчины, ушла Ульянка, и демон Хэдегей ушёл, а я сидела, держала руку Анри и таращилась в стену. Господи, как я устала…
Снова, да? — подумала лениво. Женя, ты это уже проходила. И… сегодня не вспоминай, хорошо? И вообще молчи. Здесь до твоей усталости никому дела нет, и никакой Петр Иванович твои стенания не услышит. А если вдруг услышит, то ещё неизвестно, что сделает, может, нынешняя жизнь раем покажется. Так что — выше нос.
Мне казалось, что я придумала неплохо. Потому что Платон и Ульяна — отличные маги, оба. Мы вполне участвовали в приключениях в Поворотнице, а теперь некоторым отчаянным головам можно поприключаться и здесь.
Платон легко отозвался на мой вызов через зеркало, я сама удивилась, как легко. И так же легко согласился. Сказал — он даже с государыней уже что-то подобное обсуждал, поэтому появится.
А вот про демона я хоть и вспомнила, но позвать решилась очень не сразу. Но подумала, что терять нечего. И тоже потянулась к нему через зеркало. И дотянулась. С демоном ситуация выглядела как-то повеселее, чем без него, памятуя о тех красноглазых тварях, которым несть числа, и которые всего-навсего его злость и его сила. И он, на удивление, услышал меня и пришёл. И обещал помочь, ни словом не возразил. Вот удивятся-то граждане революционеры! Уж наверное, они не ожидали встретить красноглазых тварей вблизи благовоспитанного Лимея с розами, статуями и белыми стенами.
Этих белых стен, и роз, и лягушек по берегам было чудовищно жаль. Если домик Женевьев был её рук делом, то тут — дело рук нескольких поколений. Анри говорил, что замок и городской дом перестроил его предок Франциск, отец того короля Анри, о котором мы читали, и это случилось более двухсот лет назад. Если в том домике, которого больше нет, я бы и сама жила, то тут всё было великолепно… и чуждо. По моим меркам, это не жилище, а музей. Но я посмотрела на их магические коммуникации и поняла, как нужно сделать в моём домике в Поворотнице, чтобы стало не хуже. И как оборудовать второй этаж. Потому что… нас вернётся много. Кого-то поселим в крепости, а кого-то — у меня.