Я шагаю по России и не только
Шрифт:
В 30-е годы отдельные квартиры были удачно превращены в коммунальные за счёт подселения простого люда. Жильцов стало великое множество, несколько тысяч человек. А уж детей в доме было видимо-невидимо! Это я знала не понаслышке…
В доме в разные годы жили и часто бывали известные творческие личности: Александр Куприн, Аркадий Аверченко, Михаил Шемякин, скрипач Мирон Полякин, фигуристы Белоусова и Протопопов, поэт Евгений Рейн, певец Эдуард Хиль, балерина Ирина Колпакова, певица Ольга Нестерова, художественная гимнастка Татьяна Сац, дирижёр Марис Янсонс – список далеко не полон.
Многие отмечали, что в этом доме особенная положительная аура: она проявлялась в отношении людей друг к другу в трудные времена. Из опубликованного мартиролога жильцов, погибших в период 30-40-х
В нашей школе училось много девочек из Толстовского дома. Мама одной моей школьной подружки была в доме уважаемым человеком, старшим дворником. Отец другой одноклассницы представлял собой ещё более значительную фигуру: был нашим участковым милиционером. Его боялись все ребята, он разгонял игравших в лапту и рисовавших классики на асфальте.
Во дворах Толстовского дома в разные годы снимались эпизоды популярных кинофильмов и сериалов: «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», «Вам и не снилось», «Бандитский Петербург», «Приключение принца Флоризеля», «Зимняя вишня»… Особенную радость я испытываю, когда смотрю фильм «Зимняя вишня»: действие его происходит в нашем дворе и непосредственно в моей парадной № 10, где в первом этаже был детский сад.
Наша квартира № 360 с трёхстворчатыми итальянскими окнами на служебный флигель заднего двора была частью некогда большой квартиры и состояла из двух комнат (30 и 14 квадратных метров) и 20-метровой кухни. Вдоль длинного коридора шёл встроенный шкаф, куда вешалось и складывалось множество нужных и ненужных вещей. Кухню разделили на три части, ближайшая к окну треть с раздвижной дверью, так называемое «купе», принадлежала мне. Я любила «купе» за широкое витражное окно, в котором жёлтые и красные листья всегда создавали радостное настроение. Кроме того, из «купе» шла дверь в кладовку, где хранились банки с мамиными заготовками. С каким наслаждением голодные студенты, приходившие ко мне на посиделки, лакомились яствами профессорского дома! Мы уютно рассаживались на диване, пили кофе, чревоугодничали и вели беседы о любви. О любви, поскольку наступал период в жизни, когда определялась будущая семейная жизнь всех моих школьных и институтских подруг и товарищей. В купе я выясняла отношения с поклонниками и волновалась, что до конца института так и не выберу достойного.
Четырёхметровый кусок кухни мы оттяпали под ванную комнатушку, которой в этой части делённой квартиры раньше не существовало. Это была первая в моей жизни ванная, думаю, что и в жизни родителей – тоже. Что это за чудо – иметь собственную ванну! Не ходить в грязную баню, где тётки с обвислыми телесами, тесно приткнувшись к тебе, поливают крутым кипятком из шаек или трясут перед глазами своими штанами. В ванне можно всласть полежать или постоять под душем (и то и другое – приятно), а потом пройти три шага в ночной рубашонке до постельки и нырнуть под одеяло. Да за одно это блаженство следовало переехать в отдельную квартиру!
Я представляю, какие чувства испытывал мой отец, ведь он всю сознательную жизнь ходил в баню и мылся там одной рукой (левую руку ему, молодому хирургу, ампутировали на фронте в 1918 году). Конечно, у отца был знакомый банщик, а может быть, ему помогали сердобольные мужчины в общем классе (отдельных кабин в банях не было): приносили шайки с водой, обливали, тёрли – бррр! Дома в ванне отцу помогала мама и делала всё с любовью.
Папа получил отдельный кабинет, из него он практически не выходил. Больные и здоровые приходили к нему. Он сидел до ночи за столом, поздно укладывался спать, спал очень мало, утром рано, никого не беспокоя, собирался и уходил в клиники.
Вся общественная и семейная жизнь протекала в большой гостиной, одновременно маминой спальне. Здесь же устраивались праздничные мероприятия. Первое мероприятие – торжественное открытие новой «квартиры-музея» (как было названо торжество) состоялось летом 1957 года при большом стечении народа. Многие из гостей до того дня помогали паковать
Рассказ о жизни нашей семьи в квартире № 360 «Мы жили в Толстовском доме» опубликован в третьем томе среди воспоминаний десятков интереснейших людей, имеющих отношение к Толстовскому дому за его столетнюю историю.
Пожалуй, самой удивительной для меня оказалась история квартиры, которая в первые годы существования дома значилась под № 359. Излагаю её коротко, а подробно она освещена в той же серии – в виде альбома-монографии «Квартира князя-чекиста».
Поселился в многокомнатной квартире Михаил Михайлович Андроников (1875–1919) – один из крупных российских политических авантюристов, отец которого происходил из древней семьи кахетинских князей. Он имел титул советника и состоял чиновником для особых поручений при обер-прокуроре Синода. Летом 1914 года Андроников познакомился с Григорием Распутиным, понравился Старцу, приводил к нему просителей, за что брал с них большие деньги, а Старца приглашал в свою квартиру «есть уху». В квартиру к Андроникова приходили начальник царской охранки Спиридович (из квартиры № 333), министр внутренних дел Хвостов…
В доме у Распутина князь познакомился с Вырубовой, обворожил её, через неё послал две иконки царице. По воспоминаниям Симоновича, секретаря Распутина, в этой квартире было совершено покушение на Старца. Знакомые князя братья Эрнстовы однажды пришли к нему «на уху», за столом было много выпито, после чего один из гостей направил на Распутина пистолет. Старец заметил, пристально на него посмотрел и сказал: «Ты хочешь меня убить, но твоя рука не повинуется». Затем Распутин повернулся, спокойно взял шубу и отправился домой. Скандал между Андрониковым и Распутиным разгорелся из-за больших денег, которые князь брал от просителей.
По иску домовладелицы Ольги Александровны Толстой в январе 1917 года князь должен был быть выселен из дома за его связь с Распутиным, но выселили его только осенью того же года. По протекции товарища Дзержинского, хорошего знакомого князя (их матери были из семей немецких баронов), Андроникова назначили начальником Кронштадтского ЧК, где он кроме того выполнял финансовые поручения Дзержинского и Ленина. За взятки и финансовые аферы в 1919 года Андроников был расстрелян.
Фотографии комнат князя-чекиста, выполненные Буллой в 1916 году в квартире № 359, свидетельствуют о пышности обстановки, многообразии мебели, ковров на полу, растений в кадках и горшках и невероятном количестве фотографий на стенах. Кому все это досталось? Современные хозяева этой исторической квартиры, правда, значительно уменьшенной, постарались обставить её богато и достойно, о чём свидетельствуют фотографии – не Буллы, но качественные цветные (они представлены в книге).
Сегодня и вчера, люди и судьбы, предки и потомки, история моей семьи, история домов и улицы, история города и страны… Наверно, это интересно…
ИНТЕРЕСНО…
Авария в пути
Всему виной было плечо. День начинался как обычно – рядовой нагруженный делами четверг. Утром Ольга Денисовна на двух троллейбусах поехала на тренировку по спиральной йоге, оттуда быстро-быстро, не дожидаясь окончания занятия, опять на двух троллейбусах заспешила в клуб на занятия английским языком. Немного опоздала, но сразу же включилась в интересный рассказ одной спортивной дамы о её поездке в Непал: