Я шагаю по Сеулу
Шрифт:
— Ебо!* Что это ты выдумала? — Глава семьи вопросительно смотрит на жену. Хорошо ещё, что дочери нет дома, отдыхает на Чеджудо. — Эта сиамка принесла нашему сыну идею, которая позволила выйти нашей компании на рынок программ для телефонов. Теперь наш сын имеет собственные деньги, и может не только оплатить свою учёбу, но, даже, и купить хорошую квартиру.
* Ебо — дорогая, любимая (корейский).
— Я….я, боюсь… — Неожиданно начинает плакать женщина, опустив голову.
— Чего ты боишься? — Спрашивает муж, подойдя к жене. — Эта сиамка ведь не кусается, просто мы её мозги использовали для получения прибыли.
— Нет,
— С чего бы это? — Спросил мужчина. — Мы никогда не пересекались ни с её дядей, ни с тайцами…
— Ты и наши дети, да! А я боюсь, что могу попасть в тюрьму… — Вновь заплакала женщина.
Ви Чан сидел и непонимающе поворачивал голову то в сторону отца, то в сторону матери.
— Рассказывай! — Глава семьи взял жену за руки, и посадил на диван…
.. Омма Ви Чана ехала на встречу с одним из представителей инвесторов, когда в борт ехавшего перед её автомобилем «Ниссана», на большой скорости врезался грузовик, и выкинул жертву удара в пропасть. Горная дорога была окутана дымкой тумана, и на ней кроме двух автомобилей в это утро никого не было. Откуда тут появился грузовик, было непонятно…
Шофер оммы успел вовремя затормозить, так как грузовик продолжал движение, а потом вдруг вспыхнул, и тоже полетел в пропасть.
— Госпожа, я заметил, за рулём грузовика не никого не было! — От волнения охранник, сидевший рядом с шофером даже перешёл на шепот.
Все вышли из машины, и подбежали к обрыву. Там, на глубине метров в двадцать, колёсами кверху, с полностью разбитой носовой частью, лежал покорёженный «Нисан». Машина горела. От ужаса женщина стояла с широко раскрытыми глазами, не в силах сделать, хотя бы одно движение.
— Смотрите! — Охранник указал на какую-то серую массу, пытающуюся что-то достать из горящего автомобиля. Наконец, серой массе, которая оказалась довольно престарелым человеком, явно, не корейцем, удалось совершить задуманное, и в его руках появился маленький ребёнок, который истошно заплакал. Старик прижал к себе дитя, посмотрел на обрыв, и увидал поднимающуюся к дороге пологую тропинку. Он медленно стал двигаться по ней, и уже дошёл до конца, когда прогремел взрыв. Нет, взрыва аварийной машины не последовало. Что-то взорвалось под ногами старика, и он, объятый пламенем, упал на асфальт, и оттолкнул от себя ревущего ребёнка.
— Госпожа, я слышу, что сюда приближается какая-то машина, она скоро появится из-за поворота! Нам надо поторопиться, а то нас могут обвинить во всём этом, грузовика то нет, он упал в море и утонул!
Видя, что хозяйка стоит в прострации, шофер и охранник затащили её в машину, и автомобиль понёсся дальше по дороге…
— И чего тебе бояться, ёбо? — Не понял муж. Ви Чан тоже смотрел на мать удивлёнными глазами.
— Дело в том, что ребёнок — это Ен Лин, в «Ниссане» погибли её родители. Кто-то подстроил аварию, а я и мои люди оказались свидетелями трагедии. Я узнала потом, что машина, шум которой мы слышали, принадлежала охране самчона девочки. Они заметили удиравший легковой автомобиль, и скорее всего, донесли Дон Вуку. Я была так напугана, никому ничего не рассказывала, поэтому ты ничего об этом не знаешь. — Женщина посмотрела на мужа. — Если Дон Вук или тайские родственники вдруг узнают, что я была на месте той аварии, и ничего не сделала, чтобы помочь…
— Никому ничего не говори. Если никто за столько лет не узнал, что за машина удрала с места происшествия, скорее всего, никто её и не искал. Так что, ты зря себя накручиваешь. Девочка жива, Дон Вук, насколько я его знаю, о тебе понятия не имеет. Так что, живи спокойно, ёбо. А ты… — Глава семьи посмотрел на сына. — Не сближайся с этой сиамкой. Но потерять такую перспективную родню мне
— Да, но она старше меня…
— Ничего! Если мы станем, пусть и не близкими, но родственниками этой княжны, у нас откроются такие перспективы, от которых захватывает дух! Ви Чан, попытайся влюбить в себя эту, как ты её называл?
— Джен Ни, аппа… Я смотрел передачу о них по телевизору. Сиамка назначила свою онни одной из своих фрейлин…
— О, значит ей дадут, хоть не потомственное, но дворянство! Это хорошо! Она тебе хоть немного нравится?
— Ну, она не так красива, как сиамка, но тоже имеет небольшую собственную компанию… На лицо она ничего, могу попробовать закрутить с ней роман…
— Молодец! Моя школа! Если эта девушка тебе хоть немного нравится, женись на ней, тем более, как ты рассказывал мне, она к тебе неравнодушна!
Глава 26. Подарки и приглашение
Подарки от дяди и деда.
В это утро я встала рано. Ну, не так, как в Сеуле, в шесть утра, нет! Почему-то в Бурираме я просыпаюсь не ранее десяти. Интересно, что на это влияет? Жара (а тут даже зимой под 30 градусов выше ноля!), тропики или что-то ещё? непонятно…
Так, я сейчас встану, сделаю всё необходимое, и отправлюсь вниз, на кухню. Можно с уверенностью сказать, что опять буду есть в одиночестве. Дед встаёт в восемь, а вот когда встаёт бабушка, я пока не знаю. Джен Ни с завидным упорством, просыпается в девять. Одна я, то в середине дня глаза открою, ещё не отойдя от приснившихся сновидений, то чуть раньше, но не ранее десяти утра. Они завтракают в красивой беседке, в саду, в окружении слуг, а я, как бедный студент, бегаю на кухню, потому что, поздно встала! И кто тут внучка губернатора, я или мои фрейлины? Ладно, хватит рассуждать ни о чём! Встаю!
После завтрака я сидела в гостиной вместе с Джен Ни. Она говорила по телефону с Сарой. Та отчиталась, что ничего плохого за время нашего отсутствия не произошло, наши фотографы бегают, выполняют заказы, счёт компании потихоньку растёт…
Подошёл слуга:
— Госпожа, вас ждёт князь в своём кабинете!
Что же, пойдём к деду. Он меня встречает, сидя за письменным столом, на любимом стуле с резной спинкой. Улыбнувшись, говорит:
— Проходи внучка! Как спалось?
— Хорошо!