Я – шулер
Шрифт:
– Бабуле, значит, плохо... – и осекся. Противно стало говорить.
С минуту понаблюдал, как играющие шлепали картами, не удержался, сказал:
– Гад. – И пошел к двери.
...Хотел привести пример того, что значит оступиться. Это не тот пример.
Мы не разговаривали год. Потом случайно оказались в одной игре.
У Гоги Ришельевского случился эпилептический припадок, и меня попросили его подменить. Так вот, мы с Шурой, не разговаривая в жизни, начали общаться во время игры с помощью «маяков». Давних только наших. Так необычно простилась,
Не простилась другая.
Во время одной из гастролей Шуре-упрямцу «попала под хвост вожжа». По-моему, нас «развели» умышленно, но Шурик все сделал, чтобы соперникам это удалось. В квартиру, где предстояло играть, в силу конспирации пришлось подниматься по два человека. Ну, и пошли... Сначала Шурик с клиентом, через десять минут – я с хозяином, приятелем клиента.
Вхожу в квартиру – Шурик уже играет. Влез-таки, воспользовался случаем. Нехорошее предчувствие охватило. Да уж, хорошего мало оказалось. Шурик проиграл первую партию, но места не уступил. Набычился, попер дальше.
Клиент-хитрюга подначивает его, дескать, полные – люди добрые, легче с деньгами расстаются.
Стою за спиной... И вижу, чем тот моего дуралея «кормит», а сказать не могу. Права не имею. На такой случай у нас с Шурой был заготовлен звуковой «маяк». Если один из нас обнаруживает, что другому чтото «проталкивают», должен кашлянуть... Куда там... я и закашливался по-туберкулезному, так что хозяин откачивал, и сморкался бессовестно, и чихал...
И Шурик чихал. На все мои «предупреждения». Проиграл он. Почти все наши деньги.
Что имел выслушать от меня потом, разговор особый... Это не могло быть поводом для... К таким его выкрутасам давно привык.
В Одессе один из моих давних недругов, прознав про эту игру, высказал предположение, что я был в доле у клиента. «Маячил» врагу из-за спины друга. Не при мне высказал, поосторожничал. Но – при Шуре. И люди выслушали. И не услышали возражения Шуры...
...Так мы закончились. Потому что это, без сомнения, называлось: оступиться.
Мы виделись еще несколько лет – в одном мире вращались.
Окружающие не могли понять, что происходит, но точно знали: тот негодяй не может быть правым. Деликатно не лезли с расспросами.
Когда-то мы восстановились благодаря «маякам».
Теперь это повториться не могло; я не дал бы ответ, да и он не рискнул бы обратиться с вопросом.
Шурик – в Сан-Франциско. Когда мне говорят, что он стал благополучным, угомонился, обзавелся новой женой, – не верю. Тут у него остались жена Лида с двумя взрослыми уже детьми.
Как бы меня ни уговаривали, и сама Лидия, и все остальные, что Шурик потерялся, точно знаю: он заберет их.
Я его знаю лучше...
Глава 6. О типах игроков
Как ни странно, всех полноправных обитателей мира карт я поделил бы на четыре типа. Всего на четыре. Сначала на две группы: шулеров И жертв, а потом уже каждую группу – на две подгруппы. Подгруппы определил бы
Итак, шулера. Профессионалы. Подгруппа – толковая.
В ней – необязательно игроки высшего исполнительского класса, но они наверху, в авторитете. Потому что так умудряются устраивать свои дела, что всегда при деньгах, всегда отлично выглядят, имеют возможность играть крупно. Могут позволить себе играть и на пляже, и в поезде, но в любой ситуации держатся со свойственными им уверенностью и размахом. И везде знают себе цену. В денежном выражении.
Конечно, и у них могут быть проблемы.
Например, Мотя, не признающий никаких авторитетов, играющий только на себя (до сих пор не знаю, кто был его «крышей», при мне ни разу ни к кому он не обращался, да и нужды в этом не случалось)... Делился ощущениями после «залета». Уравновешенный, обаятельный, ироничный... А сто двадцать тысяч проиграл – и ноги стали отниматься. Отыгрался, к счастью.
Я уверен – не мог не отыграться. А не отыгрался бы – так все разно остался бы наверху. Не знаю как, но удержался бы. Потому что там – его место.
Помню, на пляж после неприятностей зачастил Вовка Чуб. Ходили слухи, что попал под совсем уже фантастическую, японскую новинку – изотопные карты. На четыреста тысяч устроился. Из них двести – в долг.
А ведь именно Чуб своей трудовой биографией долгое время развенчивал мою теорию о том, что каким ты ни был профессионалом, рано или поздно нарвешься.
Когда-то Вовка выиграл в Сочах миллион и взял за расчет только двести пятьдесят тысяч – облагодетельствовал клиентов. С тех пор в Сочах его боготворили, и если возникали конфликты по игре, он норовил заманить соперника на третейский суд туда. Тамто уж скажут то, что нужно Вовке.
Ничего, выкарабкался: и долг отдал, и наверху в авторитете остался.
Грустно об этом говорить, но Маэстро навряд ли можно было отнести к этой подгруппе. Хотя и ловкости, и таланта у него было в переизбытке, и суммами располагал более чем достаточными... Чего-то не хватало. Чего-то в облике, несмотря на его способности к перевоплощению. Может быть, отпечаток наложило тюремное прошлое. В высший круг его впускали скорее как почетного мастера, как авторитет по исполнительскому мастерству, чем как равноправного члена. Но и в другой подгруппе шулеров Маэстро не был своим. Там на него взирали слишком задирая голову.
Скорее всего под конец карьеры Маэстро вообще остался в стороне. Не обособился – его обособили. Еще бы... Кто ж его к себе подпустит?..
Шулера бестолковые.
Основная масса «катал». Эти могут все уметь, все оттенки профессии освоить, владеть ими в совершенстве... Но проблемы их схожи с проблемами рядового инженера. У того: от получки – до получки, у этих: от фраера – до фраера. Деньги не держатся. Вызывающе не держатся. Ведь и многие тысячи выигрываются, и от кутежей любопытства ради воздержаться пробуют – не помогает. Вот такая загадка природы.