Я смогу упасть

Михайчук Оля

– Фёдор, можно просто Федя, а вы Екатерина?

– Да.. А откуда?..

– Я часто бываю в вашем парке. Видел тебя за пультом и на самой сцене. Неплохо двигаешься, – он улыбался и, чтобы усилить до

невозможности степень моего смущения, весьма откровенно пялился на мою грудь, вынуждая сильнее сутулить плечи.

– Спасибо. – Захотелось ударить ухмыляющееся красивое лицо, но я наоборот вовсю улыбнулась и вдруг вспомнила это лицо – я видела его пару раз на лавочке. Он всегда был один и что-то держал в руках. То это было мороженое, то он крутил связку ключей.

Сверкнула яркая молния, грохнул по небосводу огроменный молот, тут же расколовший все тверди небесные на кучи озвонков.

– Значит ты за мной подглядывал?

– Ну что ты, просто восхищался, – он, наконец, оторвал свой взгляд и снова посмотрел мне в глаза. В них появилось немножко мечтательное и похабное выражение – или может мне просто показалось… Да ну, к чёрту все приличия, если действительно будет гроза, то я не успею до работы явно. Так я пыталась себя оправдать, а сама просто млела от его восхитительных ресниц и мужественно прочерченной линии бровей.

– Тогда шустрей на мотоцикл! – вывел он меня из раздумья. – Или так и будем разглядывать друг

друга? – на долю секунды мне показалось, что он сам почувствовал некое замешательство, но потом словно сбросила с себя оцепенение.

– Но лишь одно неверное движенье…

– И можешь считать, что меня никогда не существовало! – перебил он меня неожиданно.

Глава 2. Детское время кончилось

Наглый и красивый. Или я тогда просто сошла с ума? За окном дождь капает, серо как-то на душе и тоскливо, кота что ли завести? Хотя смысл? Вообще больше нет ни в чём смысла. Он забрал его с собой.

На танцполе он повёл себя немного грубо. Видя мою благосклонность, рука его быстро перекочевала на мою талию, а с талии и того ниже. Ну как же я ему позволила! Просто возмутительно, такое нахальство, а я… А что я…

После того вечера в грозу, когда мы как сумасшедшие гоняли под холодным ливнем я окончательно потеряла голову. Он накрыл меня пледом, оказавшимся у него под сиденьем, сушил волосы и целовал мои руки, лицо, словно беспомощного щенка прижимал к себе, а я дрожала. Не столько от холодной влаги, проникавшей к самой груди, сколько от чувств, переполнявших эту самую грудь.

Конец ознакомительного фрагмента.