Я снова не князь! Книга XVII
Шрифт:
— Что там у вас?.. — глубоко вздохнув, произнес Горький и отодвинул папки.
— Данные с Дикой Зоны!
— Пожалуйста, не говорите, что готовится…
— Прорыв! Да! Будет прорыв! А почему? Потому что концентрация сильных магов на квадратный метр увеличилась! А все почему?
— Скарабей!
— Правильно! И те, кто там сейчас находится, закрывают кучу метеоритов, чтобы предоставить место для маневров и борьбы с Монголами. А метеориты-то падают! И в двойном количестве…
— Так, Валерьян Валерьевич, это
— Нет, но мы же можем подготовиться. Судя по данным, будет пиз… очень мощный прорыв.
— Я вас понял, профессор, — кивнул Горький и пододвинул к себе ту самую папку. — Как думаете, Кузнецов сможет заменить вот этих ребят? — и ударил по стопке досье студенток, которых отобрал для помощи в Дикой Зоне.
Старостелецкий со знанием дела взял папку Кузнецова и пролистал.
— У него еще есть неучтенные питомцы, — как бы констатируя факт, произнес Старостелецкий.
— Да, — уверенно кивнул директор. Оба они знали об этом.
— Он же сейчас уже Магистр? Доспех, печати и руны ставить умеет? Думаю, мы спасем нескольких студентов, — он показал на стопку досье, — если пошлем одного сильного парня с кучей питомцев.
— Сообщу Звездочету, — кивнул директор и набрал номер своего зама.
Если бы не обстоятельства и не внешний вид Любавки, я бы подумал, что дядя и маленькая племянница соскучились друг по другу. Но перед глазами была совсем иная картина.
Счастливый Пушкин бежал на всех парах, расставив широкие руки в стороны, а Любавка делала то же самое! Оба налетели друг на друга, что я даже прикрыл глаза, боясь, что кто-то кого-то точно убьет. Даже открыл питомице небольшой канал энергии, на всякий случай.
Но все обошлось.
Любавка подняла здоровенного Александра Сергеевича над головой и закружила, как любимую игрушку, шипя и рыча. Потом то же самое сделал Пушкин и покружил моего монстра над головой. Все это сопровождалось довольным хохотом.
— Любавочка! Дорогая! Как же я давно тебя не видел! Где ты была? Как ты? Сколько уже прошло? Сто, двести лет? Ты посмотри, как выросла! Умничка! Миша не обижает? Кормит хорошо? — расспрашивал он, как мама-наседка, моего, возможно, сильнейшего питомца.
— Вы знакомы? — удивился я, наблюдая за счастливым воссоединением.
— Ха! Конечно! Это же Любавка! — сказал Пушкин, как будто это все объясняло. — Возьмем ее с собой?
Любавка посмотрела на меня умоляющим взглядом, если такой вообще можно у нее представить, и сложила вторые ручки в молящем жесте.
— Конечно, она пойдет, — кивнул я.
Собственно, она изначально была включена в мою группу.
Еще минут десять я показывал, как работают лучевые автоматы, и как напитывать их энергией. Угольки достаточно смышленые и быстро все уловили.
Трофим ждал нас
— С дороги прямо в Зону? — улыбнулся он.
— Да, друг мой, а чего ждать? Быстрее разберемся, быстрее сможем отдохнуть и подготовиться к свадьбе, — кивнул я.
— Замечательно, но тут кое-кто к тебе пришел, — он махнул рукой в сторону дома. — Говорит, что хочет с тобой поговорить и срочно. Студент из института. Зовут Исаак.
Болванчик подтвердил, что действительно парень стоит в прихожей. У его ног уже терся Кицуня, обнюхивая нового гостя.
Ну вот, а я только собрался…
— Пригласи его сюда, пожалуйста, — кивнул я Трофиму, и тот удалился.
Через минуту Исаак в сопровождении Трофима вышел к нам.
Еще пока он подходил, я неожиданно для себя ощутил за спиной сильный рост энергии и давление ауры.
— Это что за… — удивилась даже Лора. — Пушкин что, кукухой поехал? Кудри в мозг вросли?
Но Пушкин уже засиял и тяжелой поступью, широко размахивая руками, направился к молодому парню.
А тот Исаак, заметив изменения в Александре Сергеевиче, как ни в чем не бывало, сунул руку в карман, врубил ауру и направился навстречу.
И надо сказать, пипец какую мощную ауру! Откуда столько? Он простолюдин? Потенциал как у Виолетты?
Но это же совершенно другой уровень!
— ИОАНН! — прогремел Пушкин, грохоча шагами. — Старый пердун!
Иоанн?! Так вот почему Лора раньше говорила, что в нем есть нечто знакомое? Этот старый противный епископ и Исаак?
— Саша, ты какого хрена тут делаешь? — усилив голос энергией, произнес то ли Исаак, то ли Иоанн.
Они встали друг напротив друга, и стали походить на Давида и Голиафа. Но почему-то я не чувствовал сильного перевеса в Пушкине.
— Я думал, ты сдох от старости, — произнес Александр Сергеевич. — Что, надоело рясу носить, или мозги не работают, и отправится опять учиться?
— Сам-то? До сих пор ловишь лучики солнца, и только тогда начинаешь выделываться? — язвительно подметил Исаак-Иоанн. — До сих пор запираешься на ночь на все замки?
Они несколько секунд молчали и просто смотрели друг на друга.
— Страшно, очень страшно, — проговорила Лора. — Мы не знаем, что это такое, если бы мы знали, но мы не знаем…
Я не до конца понимал, где Пушкин познакомился с Иоанном, но кое-какие мысли появились.
А эти двое… продолжали испепелять друг друга, усиливая ауры. И все же первым сдался Пушкин и улыбнулся:
— Ха, Иоанн, сукин ты сын!
Парень тоже улыбнулся, и они хлопнули друг друга по рукам.
У Трофима аж прическа растрепалась от звуковой волны. Но они продолжали стоять, держась за руки, как будто играли в армрестлинг.
Забавно и то, что бицепс Пушкина был размером с ногу Иоанна. Парень не сдавался, но все же потихоньку проигрывал в этом состязании.