Я совсем не получаю писем
Шрифт:
Жоли растерялся.
— Я же написал: «Жолту Ковачу. Будапешт».
— Ты что, не понимаешь, что этого мало? В Будапеште очень много ребят и много улиц и домов. Почтальон просто не сможет тебя найти.
— Найдет! Он меня знает.
— Кто тебя знает?
— Дядя почтальон. Шандор Байус.
— Ах ты маленький проказник! В Будапеште сотни и сотни почтальонов. И твое письмо может и не попасть к дяде Байусу.
— А к кому же оно попадет?
— На
— Куда отправят?
— Сюда. По адресу отправителя.
— Что это значит — адрес отправителя?
— А тот, что пишется на обратной стороне конверта [5] . Например: «Жолт Ковач, Балатонкедвеш. Дом, построенный на сбережения».
— А я ничего не написал на обратной стороне…
— Тогда твое письмо уничтожат. Его некому вручать.
— Как это уничтожат?
— Разорвут и выбросят.
Жоли готов был вот-вот разрыдаться.
— Мое письмо?
5
В Венгрии адрес отправителя пишется на обратной стороне конверта.
Балинт Киш-младший пожалел мальчика:
— Подожди-ка! Ты когда опустил письмо?
— Рано утром. Мама еще спала, Ютка и Кати тоже.
— Жаль! Оно уже пошло с восьмичасовым пештским поездом. Подожди, подожди… Я спрошу, что все-таки можно сделать. Не хнычь! Догоним твое письмо! Хочешь кусочек сахара?
— Нет.
— Два кусочка?
— Тоже нет.
— Понимаю. А фото футболиста? Выбирай.
Жоли покачал головой:
— Не надо.
Потом, немного подумав, он все-таки выбрал фотографию нападающего.
«Жолта Ковача просят подойти к входу на пляж!»
В последующие дни не произошло ничего интересного. По-прежнему стояло лето и плескался Балатон. Только немного раньше наступал вечер, и Ютка и Кати все чаще подсчитывали: «Осталось двенадцать дней каникул… одиннадцать дней…» Жоли, однако, все время думал о письме, которое уничтожат на почте в Будапеште, хотя он так красиво написал его, да еще наклеил на конверт 60-филлеровую марку…
На пляже он не переставал думать о письме, пока носил воду в маленьком ведерке и в рваном мячике, чтобы смочить песок для постройки крепости.
Вдруг ему показалось, что его имя и фамилию объявили по местному радио:
«Жолта Ковача просят подойти к входу на пляж!»
— Мама, меня вызывают! — крикнул Жоли и бросил ведерко.
— Да кто тебя вызывает?
Из репродуктора снова донеслось:
«Жолта Ковача просят подойти к входу!»
Затем еще раз:
«Ученика второго класса Жолта Ковача просят подойти к входу на пляж!»
— Конечно, это меня, — взволнованно проговорил Жоли.
— Ничего не понимаю, — сказала мама. — Пойдем вместе!
Жоли пошел вперед, а мама за ним. Кому это понадобился ее сын и что от него хотят? Однако через минуту она успокоилась, увидев; что у входа стоит Балинт Киш-младший и машет Жоли рукой.
— Иди сюда, глупыш. Я узнал у отца, что можно сделать с твоим письмом. Нужно
— Улица Сазсорсеп, девяносто семь, — прошептал Жоли. — Но это секрет от мамы…
— Улица Сазсорсеп, девяносто семь, — повторил Балинт. — Все в порядке. А теперь возьми эти фотографии и скажи маме, что я тебя позвал, чтобы отдать их тебе. Сервус!
Балинт вскочил на велосипед и укатил. А Жоли с изумлением увидел в руках снимки футболистов сборной. Тут были полузащитники, форварды, запасные игроки и даже судья…
Что случилось с письмом и чего ни Жоли, ни Балинт не знали
Поезд увез письмо Жоли в Будапешт.
В Будапеште оно с тысячью других писем было отправлено почтовой машиной на Центральный почтамт. Там служащий повертел письмо в руках, сокрушенно покачал головой и сказал:
— К сожалению, его невозможно вручить адресату.
Другой тоже посмотрел и сказал:
— Ай-ай, вот беда-то, писал, наверно, малыш… Что ж нам теперь делать? Не хотелось бы, чтобы малыш огорчился, если его письмо не дойдет.
На доске объявлений написали: «Кто из почтальонов знает ученика 2-го класса Жолта Ковача, просьба сообщить».
Тут пришел, старик почтальон и сказал, что в его районе, районе имени Аттилы Йожефа [6] , проживает мальчик по имени Жолт Ковач и что он туда отнесет это письмо.
6
Аттила Йожеф — выдающийся венгерский пролетарский поэт.
Но об этом знаем только мы. А Жоли пока нет. Давайте раньше времени ему секрета не открывать. Хорошо?
«Мне письмо?!»
— Еще восемь дней каникул, — говорили девочки.
— Семь дней…
— Да, — сказала мама, — еще три дня, и начнем собирать чемоданы: расстаемся с Балатоном на целый год. Дети, накупайтесь как следует, ведь зима будет такая долгая.
Но Жоли не тоскует о лете. Зимой тоже хорошо. Свитер, чтобы ходить на каток, готов. В школе у него будут новые книги. С Берци Хартаи он опять станет меняться марками и завтраками, а еще покажет ему письмо, которое наверняка давно лежит в почтовом ящике.
Кати и Ютка больше не писали писем.
— Теперь из дома будем писать, — говорили они. — Отсюда уже нет смысла.
И никто не ждал почтальона с прежним нетерпением.
От папы тоже больше не будет писем. Завтра он приедет за ними, вместе проведут два дня и переедут с дачи домой.
— Пошли на пляж, — сказала мама, — Жоли, не забудь рюкзачок!
Жоли направился было в комнату и вдруг увидел: у калитки остановился Балинт Киш-младший. Он слез с велосипеда и крикнул:
— Жоли, тебе письмо.