Я спас СССР! том 1
Шрифт:
Быстро поев, мы спустились вниз на проходную. Там уже «била копытом» Ольга.
— Русин, ты почему не побрился? — пока мы шли к метро неугомонная староста решила выяснить со мной отношения.
— Шрам беспокоить бритвой нельзя. Вика сказала.
Увидел как мне одобрительно подмигнул Димон.
— Не Вика, а Виктория Петровна! — «Пылесос» слово в слово повторила фразу Когана — Так что случилось то?
— На улице Горького подрался со стилягами.
— Ого! — Кузнецов посмотрел на меня уважительно, Индустрий так вообще вперед забежал, чтобы еще раз полюбоваться на шрам.
— А
— Поле боя осталось за милицией — я достал бумажку с контактами «бурильщика» — Вот номер телефона старшего лейтенанта КГБ, что забирал меня из отделения милиции.
Участие Вики во всем этом я решил не афишировать.
— Можешь позвонить ему и все выяснить. Мне даже благодарность обещали вынести.
Ольга взяла бумажку и посмотрела на меня с интересом. Рыжие девушки имеют одну любопытную особенность. Если они краснеют, то краска заливает все их лицо. Пунцовая Ольга отвернулась, спрятала номер в сумочку.
Димон еще раз мне подмигнул, прошептал на ухо — Смотри, как бы Пылесос на тебя не запала.
Спустя два часа тряски в метро и на двух автобусах мы были в районе Алтуфьево. Сюда город еще не добрался и везде царил частный сектор. Еще четверть часа и мы у ворот одноэтажного деревянного дома. Ольга постучалась в калитку, залаял пес.
— Тихо, Брунька! Замолчи — глухой голос быстро угомонил собаку, калитка распахнулась. Там стояла еще не совсем пожилая женщина в коричневой телогрейке и черном платке. Из под косынки на нас смотрели синие, выцветшие глаза. В руках у нее была лопата с комьями земли.
— А вот и «Тимур с его командой» — пошутила наша подопечная.
— Здравствуйте, Ася Федоровна! — мы дружно поздоровались, вошли внутрь. Хозяйка сразу нарезала нам фронт работ. Димона поставили править забор, забивать колья. Индустрий копал грядки. Сама Ольга принялась убираться в доме, хотя Ася Федоровна и была против. Я же начал носить воду из колодца на огород, а потом и кухню.
Принеся из колодца с десяток ведер, меня усадили резать салат. Нас ожидать обед.
— Ты Русин? Помню тебя, пограничник — женщина ловко орудовала в большой русской печи — У нас в отряде тоже был пограничник. С самого начала войны немцев бил.
— В каком отряде? — я шмыгнул носом. Запах лука пытался выжать из глаз слезы.
— Только вот шрама не было.
— Вчера украсили. Так что за отряд?
— Ну теперь об этом можно говорить. Рассекретили — Ася Федоровна принялась накрывать на стол — В 44-м наша разведгруппа под Краковом работала. Командир предателем оказался, его партизаны расстреляли. Чуть всех под монастырь не подвел, гад такой. Я осталась работать в тылу. К нам еще одну группу забросили. «Голос». Во главе с Женей Березняком.
«Слово» у меня в голове буквально взвыло. Я впился глазами в Асю. Неужели…
— Березняк пошустрее оказался. Обвел вокруг пальца самого начальника абверкоманды. Они готовили взрыв Кракова.
Боже ты мой! Передо мной легендарная «Груша»! Радистка «Майора Вихря». Я судорожно стал вспоминать свое прошлое. Когда Юлиан Семенов написал
— … ты сейчас не смотри не меня, я двадцать лет была ого-ого красивая — продолжала тем временем женщина — В самом соку. Все мужики слюни пускали. Курт Хартман тоже запал. Был у них в зондеркоманде такой фельдфебель. Он то и сообщил о планах по уничтожению города. Ну мы в центр, конечно, сообщили. Оттуда прислали еще одну группу. Там Леша Ботян главный был. Шустрый парень, скрал немецкого инженера. Тот рассказал о местонахождение огромного склада с боеприпасами и взрывчаткой, предназначенными для уничтожения города. Склад находился в Ягеллонском замке. Ребята смогли пронести туда английскую мину. Ну и взорвали там все к чертям.
Ася Федоровна поставила на стол дымящуюся паром картошку, бросила туда сливочного масла, нарезала крупными кусками сырокопченую колбасу. Рядом примостилась двухлитровая банка с солёными огурцами.
— Вот это история! — искренне удивился я — Роман написать можно.
— Напиши, если сможешь — равнодушно произнесла хозяйка — Только не издадут такое.
— Это почему же??
— Да потому — зло вскинулась Ася — Что по возвращению домой нас арестовали. И посадили в лагерь. Там-то мы окончание войны и встретили.
— Как это арестовали?? Да за такой подвиг Героев должны были дать!!
— Потом-то наградили, а так посидели, да…
Ася замолчала, загремела посудой. Потом повернулась ко мне, вздохнула:
— Их тоже можно понять, ну, представь: руководитель группы Березняк попал в руки гестапо, но через неделю, 27 августа убегает. 16 сентября гестаповцы арестовывают меня, радистку этого же Березняка, но через 10 дней я возвращаюсь в разведгруппу. Да еще Хартмана приношу им на блюдечке… Будь я в СМЕРШе, в контрразведке, тоже усомнился бы в том, что такое возможно. Это бывает один раз на 10 тысяч случаев, и как в такую ситуацию поверить? Только когда Хартман сдался и рассказал всю историю — только тогда отпустили.
— Как вам такое название? «Город не должен умереть!» — я решил ковать железо пока горячо. Семенов может быть уже придумал свое название с Майором Вихрем, но я его опережу.
— Ты это серьезно?
— Серьезнее некуда. Сейчас ребята уйдут, сядем, я все запишу. По дням. Кто, что, когда. Пишу я быстро, так что через неделю рукопись будет готова. Вычитываем и я несу…
— Кому? — Ася Федоровна снисходительно на меня посмотрела.
— Есть кому — я вспомнил про фронтового друга отца, Мезенцева. Тоже в СМЕРШе служил, сейчас в КГБ.
Страница машинописного текста содержит 1800 печатных знаков. Опытная машинистка печатает со скоростью 400 знаков в минуту. И делает три ошибки на лист. Это получается 6–7 знаков в секунду. То есть одна страница — за 5 минут. Средний роман — 12–13 авторских листов. Один авторский лист — 22–23 машинописные страницы. Машинистка наберет роман за 25 часов непрерывной работы.
Я посмотрел на минутную стрелку часов. Я выдавал всего сто знаков и десяток ошибок. Три дня непрерывно или неделя в спокойном режиме.