Я спас СССР! том 1
Шрифт:
— Нельзя — я допиваю воду, ставлю обратно стакан — В костюме и бритый я выгляжу как пацан. А пацан может написать серьезный роман о Великой Отечественной войне? Нет, не может.
— Ты и с бородой пацан — нежно проводит рукой по моей щеке. Меня пронзает «электрический» заряд. На улице почти никого. Прислоняю девушку к автомату, целую. Наши языки сплетаются, рука сама собой опускается на аппетитную попку подруги. Я чувствую, что сегодня мне все можно. Можно, но нельзя. Но на улице появляются прохожие, я с сожалением отпускаю возбудившуюся девушку.
После
Декан в своем кабинете, что-то быстро пишет. Увидев меня, возмущается:
— Русин, мне самому тебя побрить?
— Ян Николаевич, врачи все еще запрещают — пожимаю плечами — Нельзя шрам тревожить. Вот справочка.
Подаю справку, которую мне выписала Вика утром. Пришлось долго упрашивать, пообещать Луну с неба, но результат того стоил. Заславский сдувается.
— В Известиях не обрадуются твоему внешнему виду — ворчит декан — Я уже договорился, 29-го мая выходишь в отдел репортажей. К Седову. Это наш выпускник, он о тебе позаботится. Справишься одновременно с работой и со сдачей экзаменов?
— Спасибо! — я прикладываю руку к сердцу — Справлюсь.
— Ладно, поверю. Что у тебя в руках?
Показываю папку с названием романа. Брови Заславского лезут вверх.
— «Город не должен умереть»?? Роман за неделю? Я даже читать эту графоманию не буду. Запомни! Роман за неделю не пишется. Главу еще можно. И то если сильно напрячься.
— Я тогда пойду? — делаю вид, что разворачиваюсь — Отнесу в КГБ.
— В Комитет?
— Да, генерал Мезенцев просил почитать.
Заславский барабанит пальцами по столу, раздумывает. Протягивает руку. Отдаю папку с рукописью.
— Мнда… — декан протирает очки, читает синопсис. Поднимает на меня удивленный взгляд — Похоже, я сегодня ночью не засну.
Вот! Еще один полуночник появился.
И уже себе, тихонько под нос, декан шепчет — Просто уникум какой-то. Роман за неделю!
— Это я напечатал за неделю — решаю расставить точки на i — А замысел Города мне еще в начале знакомства с Асей пришел. Кое-что записывал от руки, героев там, сюжет…
Вряд ли Заславский будет допрашивать «Грушу».
Декан быстро просматривает рукопись, останавливается в каких-то местах, несколько раз перечитывает. Смотрит на меня в некотором обалдении, качает головой. Прости, Юлиан Семенов, но мне важнее. Твой роман станет моей ступенькой во власть. А власть даст возможность спасти страну.
— На первый взгляд все отлично. Но я просто глазам поверить не могу… Как такое возможно?
— Что-то щелкнуло в голове и все сложилось — вру я не краснея — Персонажи, сюжет…
— Мне говорили, что ты падал в обморок на лекции?
— Да, у Сыча.
— У Сычева! Имей уважение к заслуженному преподавателю — Заславский злится. И злится он потому, что не понимает. Пришел какой-то вундеркинд, притащил роман. Ладно стихи, их каждый третий
— Ян Николаевич, а можно мне экзамены досрочно сдать? С Розенталем я уже договорился, Западов и Ухалов, думаю, тоже не будут против.
— А Сычев?
Я тяжело вздыхаю. Этот преподаватель меня не любит, а когда увидит «в бороде»…
— Ладно, с ним я сам поговорю. Вот тебе записка — декан быстро пишет на листке бумаге — Отдай секретарше, она проведет приказом.
На Шабловку я приехал на полчаса раньше. Несколько раз прошелся вдоль забора из бетонных блоков, поглазел на железную ажурную башню. За пять минут до назначенного встал в небольшую очередь на проходной. Это была довольно большая комната с окошечками, куда протягивали паспорта и говорили:
— На «Голубой огонек».
После получения пропуска — специальный человек отвел меня в гримерную. Тут меня припудрили, чему я удивился.
— Софиты очень жаркие — пояснила женщина, что меня пудрила — Лицо начинает блестеть от пота, бликовать…
После визажиста, за меня принимается Элла Петровна. Та самая редактор программы. Бойкая толстушка с высоким начесом на голове. Предлагает кофе. Я соглашаюсь и меня ведут в кафе на 1-м этаже студии. Тут битком, но столик нам находится.
На стойке был расположен никелированный кофейный аппарат с рукоятками. Буфетчица насыпает кофе, нажимает рукоятку, чашка мгновенно наполняется дымящейся темной жидкостью. Все с удивлением смотрят на процесс. Экзотика! К нам подсаживается высокий мужчина с высоким лбом и квадратным подбородком, в строгом костюме.
— Вот, Алексей, познакомься. Игорь Кириллов, будет у вас ведущим.
Знаменитый телевизионщик здоровается со мной достает бутерброды из портфеля, тоже заказывает кофе.
— А это, Игорь, наша новая звезда. Алексей Русин. Поэт.
— И писатель! — вставляю я.
— И писатель — соглашается Элла.
— Еще не изданного, но уже нашумевшего романа «Город не должен умереть» — наглею я.
— Так и представлять? — удивляется Кириллов.
— Так и представлять — киваю я.
— Ну хорошо — соглашается ведущий, поворачивается к редактору — Ты знаешь, что сегодня будут космонавты?
— Еще бы — отвечает Элла — С утра ребята из конторы проверили все камеры и опечатали студию.
— Героев надо беречь! — пафосно говорит Кириллов своим торжественным дикторским голосом, доедает бутерброды, допивает кофе. Уходит. А Элла просит меня прочитать стих, который я собираюсь представить в студии. Начинаю читать, на нас все оборачиваются.
— Да… Это сильно. Не зря мы тебя позвали.
Прихлебывая кофе, я тем временем рассматриваю окружающих. Мужчины очень обыкновенные. Все одинаковые, в костюмах, при галстуках. Некоторые с медалями. Женщины делятся на две группы. Те, которые держатся свободно, смеются, курят, явно работают на телевидении. Другие, в модных прическах с начесом, покрытым лаком — приглашенные. В основном работницы разных предприятий. Их можно опознать по рабочим рукам без маникюра.