Я спас СССР! том 2
Шрифт:
Дочь Елена – худенькая и болезненная женщина в очках больше похожая на мать – сотрудник Института мировой экономики и международных отношений, ее муж Виктор Евреинов сотрудник Института химической физики – впоследствии он станет известным химиком. А вот век Елены будет недолог…
Юлия – светловолосая, симпатичная, моя ровесница – окончила факультет журналистики МГУ, работает в АП «Новости». Муж, который стоит рядом с ней – Лев Петров, тоже журналист. Милая и интеллигентная пара. Слово подсказывает, что Лев на самом деле сотрудник ГРУ, а еще прекрасно перевел с английского несколько рассказов Хемингуэя. В прежней реальности
И наконец, сын Сергей – очень похожий на отца, полноватый блондин в очках – окончил МЭИ, работает конструктором в ракетном КБ Челомея, защитил докторскую диссертацию, лауреат Ленинской премии, Герой Социалистического труда. Самый известный из детей Хрущева – отец советуется с ним почти каждый день. Не погуляв с сыном и не излив свои эмоции Никита не ложится спать.
Жена Сергея Галина на его фоне выглядит серой мышкой.
Держатся родственники Никиты Сергеевича со мной по-простому, спрашивают, кто я и откуда, но услышав, что сирота, тактично переводят разговор на мою учебу. Юля, узнав, что я учусь не ее бывшем факультете, тут же начинает расспрашивать про знакомых преподавателей. Потом речь заходит о практике. Обсуждаем состояние Аджубея. Главный редактор Известий лежит в 3-м корпусе Кремлевской больницы и к нему после инфаркта еще не пускают. И вновь ситуацию спасает дочь Хрущева. Вновь тактично меняет тему беседы, интересуется моими жизненными планами.
В кругу этой дружной семьи чувствую себя так, словно знаком с ними сто лет, и я с удовольствием пообщался бы еще, но Никита Сергеевич строг:
– Так, а кто за вас работать будет, бездельники? Езжайте-ка все на работу!
И дав нам всем проститься, шустро утаскивает меня в сад.
– …А это у меня липецкая белая картошка – Хрущев с гордостью ткнул пальцем в зеленые кусты на грядке – Вкуснее, чем красная. Она у меня вот там посажена…
Я посмотрел направо, куда теперь указывал Никита. Никакой разницы в кустах я заметить не смог. Вроде листья потолще и помясистее? Ну, впрочем, я не агроном и даже не ботаник.
Мы шли по дорожкам между грядками с укропом и тыквами, 1-й секретарь КПСС с энтузиазмом, достойным лучшего применения, вводил меня в курс своих огородных успехов и опытов. Никита был не на шутку увлечен сельским хозяйством, раз даже у себя, на государственной даче, разбил большой и очень продвинутый огород. Парники, высокие грядки, капельный полив и …сразу несколько садовников, которые вдалеке копошатся в междурядьях – то ли что-то уже собирают, то ли просто землю перекапывают. Вдалеке у самого забора вижу подсолнухи и, конечно, кукурузу. Ее желтые початки торчат по всем огороду. Нет, не зря ему в народе кличку дали Кукурузник, а интеллигенция не отставала от простого народа в язвительных насмешках – Великий Кукурузо!
– А там я мечтаю гидропонную теплицу построить, да все руки никак не доходят. Ты поди и не знаешь, что такое гидропоника? Это, брат, такая
И вот как в этой натуре уживаются матерый партократ с простодушным, увлеченным «колхозником»? Мы свернули в плодовый сад, и теперь пошли по его дорожкам. Погода пела. Солнце уже начало припекать, и хотя полуденная жара еще не настала, в тени раскидистых деревьев гулять было намного приятней.
– Алексей, ты же мне жизнь спас – Хрущев внимательно посмотрел на меня – Проси, что хочешь.
«Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твоё». Евангелие от Луки. Я легко «кольнул» память. Да, точно, стих 4-й.
– Я хочу одного – сказать вам правду, Никита Сергеевич. В лицо. И прошу выслушать меня без обид, спокойно.
– Обещаю!
Я тяжело вздохнул. Хватит ли у него терпения при его-то болезненном самолюбии?
– Вы Никита Сергеевич, настроили против себя всех без исключения в стране. Всех. В армии – сильное недовольство сокращениями и незаслуженной звездой Героя Нассеру и его вице-президенту.
Хрущев поморщился, но смолчал.
– В партийной элите бесятся из-за разделения обкомов, постоянных перетасовок и бесконечных ЦУ сверху. Которые никто даже исполнить не успевает. В КГБ тоже не довольны. За десять с лишним лет на посту 1-го секретаря вы присвоили генеральских званий – по пальцам одной руки пересчитать. Сейчас областными управлениями полковники и майоры руководят. А те области – больше средней европейской страны будут.
– Кто это тебе сказал?! Мезенцев?
– Я не только с ним в КГБ знаком – дипломатично ответил я.
Надеюсь, что до выяснения моих контактов дело все же не дойдет. Ибо там я знаком только с Литвиновым.
– Наконец, вами недоволен простой народ.
– Эти-то чем?
– Вы и сами знаете. По всей стране проблемы с продовольствием. Зерно в Канаде закупаем. И это в тот момент, когда мы раздаем миллиарды нашим союзникам по всему миру и кормим кучу зарубежных дармоедов. Крестьяне ненавидят вас за ликвидацию подсобных хозяйств, уничтожение личного скота…
Лицо Хрущева постепенно наливалось краснотой. Видать давненько его так не елозили «по столу мордой». Ща рванет.
– Ты все сказал?
– Нет, Никита Сергеевич, не все. И прошу выслушать меня до конца. Про интеллигенцию я промолчу – эти любую власть ненавидят. Но я для чего вам это все говорю. При такой обстановке – новый заговор и отстранение вас от власти – это просто вопрос времени. Не «комсомольцы» и КГБ, так военные и первые секретари обкомов. Или еще кто-нибудь из недовольных. А остальные с радостью подхватят.
Повисло тяжелое молчание. Хрущев уставился в одну точку и мучительно о чем-то размышлял.
– Если ты такой умный – что же мне прикажешь делать? Сдаться и уйти?!
– Нет. Уйти сейчас – это трусость и предательство партии, предательство страны. Теперь, после всех последних событий, вы уже просто так уйти не можете – я пожал плечами – Да и потом: ситуация тяжелая, но вовсе не критичная и не такая безнадежная. Кое-где можно откатить назад, в остальном грамотно скорректировать внутреннюю и внешнюю политику. Главное – в этот сложный период «корректировки» не дать партийной элите устроить новый заговор. А для этого первым делом следует отменить запрет на разработку 1-х секретарей райкомов и обкомов КГБ.