Я спас ссср! том iv
Шрифт:
– Какие люди…! – раздается знакомый голос за моей спиной.
– О, Андрюха! – жму я руку улыбающемуся Литвинову – ты теперь здесь работаешь?
– Нет, по службе заезжал – коротко информирует меня Андрей. Понятно. Значит, продолжает исполнять особые поручения Мезенцева.
– А кто у нас теперь здесь за главного?
– Полковник Литовченко.
– О, как… Никифор Трофимович снова в деле?
Хм… не думал, что главный охранник Хрущева “достанется по наследству” Гагарину. Обычно новый Генсек перетряхивает всю 9-ку. И уж тем более “личников”.
– А кому еще Мезенцев
И то, правда. В том хаосе, что творится сейчас в верхах, людей, которым можно безоговорочно верить – раз, два и обчелся. А уж Литовченко точно из их числа, как и Литвинов.
– Слушай, Андрей… – в голову неожиданно приходит мысль, которая давно не дает мне покоя – Можешь найти для меня адрес одного человечка?
– Смотря кого.
– Был у нас такой философ – Даниил Андреев, сын известного писателя Леонида Андреева. Но он умер лет пять назад. А мне бы надо его вдову найти.
– Для журнала материал готовишь?
– Ну, да… – я мнусь, не хочу врать Литвинову, но делать нечего – он еще и стихи хорошие писал. Так поможешь?
– Помогу – кивает порученец – Дело не трудное. Как только найду, сразу звякну.
Вот и славно. А то я уже голову сломал, как мне эту вдову найти. Их московский адрес мне раньше не встречался, так что вспомнить я его технически не могу. Конечно, можно было воспользоваться услугами Мосгорсправки, но при такой распространенной фамилии, замучаешься потом по списку адресов однофамильцев бегать. Прощаюсь с Андреем, и уже у дверей особняка вспоминаю, что забыл позвать его на свадьбу. Оглядываюсь, но он уже сел в подъехавшую служебную машину. Ладно, с этим еще успеется.
Нескольких ребят из объектовой охраны я узнаю, и первым протягиваю им руку. Легкое замешательство на их лицах быстро проходит – парни явно оценили, что я не зазнался за прошедшие четыре месяца. Здороваемся с ними, как со старыми знакомыми. Но обыскивают они меня все равно тщательно, с розами обращаются не в пример почтительнее. А через пару минут за мной приходит полковник Литовченко.
– Оклемался, герой? – улыбается Никифор Трофимович, пожимая мне руку.
– На больничном пока еще. А вы здесь как?
– Тащим службу помаленьку. Ребятам Рогова работы вот добавилось, они теперь сразу два особняка охраняют.
Да… особняк Хрущевых-то по соседству, буквально через забор.
– Никифор Трофимович… а можно мне потом приехать Нину Петровну навестить? Я ведь в больнице лежал, даже на похороны Никиты Сергеевича не смог попасть.
– Позвони только заранее. И молодец, что ее не забываешь – вздыхает полковник – а то ведь многие знакомые пропали после смерти Никиты Сергеевича. Я слышал, ты теперь у Аджубея работаешь?
– Ну, да. Наш молодежный журнал входит в состав его издательства, и формально мы ему подчиняемся.
Мы с полковником проходим через чисто выметенный внутренний двор, мимо опустевшей большой клумбы, на которой сейчас остались лишь кусты роз, укрытые мешковиной для зимовки. Голые деревья тоже стоят, как призраки в свете фонарей, зато английский газон и огромные ели продолжают зеленеть, как ни в чем не
Заходим в главный дом. В холле ничего не изменилось с лета, и сверкающая хрустальная люстра все так же отражается в большом настенном зеркале. Только ковровая дорожка протянулась теперь по мраморному полу от входных дверей через весь холл, да яркая детская машина примостилась у стены. Я отдаю свое пальто, поправляю один цветок, выбившийся из букета. А из дверей навстречу мне уже спешит новый хозяин особняка.
– Ну, здравствуй, Алексей!
Что за улыбка у него, так и хочется улыбнуться в ответ! Вот видно же, что человек устал, а все равно лучится добродушием.
– Добрый вечер, Юрий Алексеевич!
– Леш, ну дома-то давай по-простому, без отчества? – укоризненно качает головой Гагарин – Мы же не старики с тобой, и ты младше меня всего-то лет на пять.
– Нет, Юрий Алексеевич, так нельзя. Привыкайте теперь к новым порядкам – заметив, что Генсек нахмурился, спешу пояснить свою позицию – Возраст здесь ни при чем, вы теперь руководитель огромной страны, и если каждый знакомый начнет вам тыкать, то добра не жди. Никому же не придет в голову тыкать Косыгину или Микояну? Вот и в отношении вас теперь должна действовать строгая субординация.
– А сегодня нельзя сделать исключение? – снова улыбается мне Юрий – Хочется ведь поговорить по душам.
– Если только сегодня – нехотя сдаюсь я – Иначе потом в самый неподходящий момент “тыкну» и опозорюсь я на всю страну.
Гагарин заразительно смеется, хлопает меня по плечу и ведет по коридору в гостиную. Да-да, в ту самую, где мы беседовали с Брежневым, и где потом с Литвиновым арестовывали его. Обстановка в комнате немного изменилась и стало чуть уютнее – на полу перед камином вместо медвежьей шкуры теперь лежит ковер, и шторы на окнах совсем другие. Но в целом вся прежняя мебель осталась на своих местах. Стол уже накрыт к ужину, видимо ждали только меня.
В коридоре слышится топот детских ног, и в гостиную забегают две девочки – одной лет пять, второй не больше трех. Обе светловолосые, с косичками и большими бантами.
– Папа, папа! – кричит с порога младшая и с разбега запрыгивает на отца. Юра со смехом подхватывает ее на руки и кружит – Мама сказала, что Лене скоро пианино привезут, и она будет играть на нем! Я тоже хочу!
– Нет, сначала придется долго учиться этому.
– А сразу нельзя?!
Тут девочка замечает меня, скромно стоящего с букетом за спиной отца, и немного тушуется. Потом с любопытством выглядывает из-за его плеча.
– Ты кто?
– Я Алексей Русин, можно просто Леша. А ты?
– А я Галя – важно говорит егоза, потом показывает рукой на сестру – Это моя сестренка Лена. И еще мама сейчас придет.
В гостиную и правда, следом за девочками заходит невысокая, скромно одетая женщина в очках. Ее темные волнистые волосы собраны в пучок, лицо простое и симпатичное, на губах приветливая улыбка.
– Валентина, моя жена – представляет мне Юра свою вторую половину – а это тот самый Алексей Русин, из-за которого и начался весь переполох.