Я – сталкер. Тропами мутантов
Шрифт:
Когда стоянка осталась в паре сотен метров, я решил, что здесь нас никто не услышит, и остановился.
– Ну? – спросил Пригоршня, опираясь на двузубое копье.
– Давай, располагайся, напарничек. И послушай меня. Я вижу, ты уже примериваешься, как мы будем драться с Мародером, с его людьми и все такое.
– А чего? Расклад получится ниче так: Мародер попрется штурмовать гору, мы его сзади и прихватим.
– А потом?
– А чего потом?
– Вот именно, – значительно произнес я. – Чего? Я не знаю, что у майора на уме. А ты?
– А, ты об этом, – Никита посмурнел, припомнив мое предупреждение
– Я об этом. Я тебе говорил: поглядывай за спину, когда все кончится. Мне важно свести счеты с Мародером. Если бы не это, я бы предложил вообще притормозить.
– Как это?
– У Мародера лагерь выше на склоне, между нами и вершиной. Он установит – уже установил! – свой энергатор на порядочном расстоянии от базы леших. На рассвете обработает оборону на вершине горы, потом пошлет людей на штурм. Так?
– Ну, наверное. К чему ты гнешь?
– К тому, что во время штурма энергатор будет в этом самом лагере. И было бы хорошо его захватить.
– Ну правильно, с этого и начнем! И с энергатором дальше на вершину…
– Ты не понял! – мой простодушный напарник в самом деле не врубался. Я уже привык к тому, что до него доходит медленно, и увел его из лагеря не в последнюю очередь, чтобы все не спеша растолковать. – Я имею в виду, нам было бы не обязательно участвовать в штурме, когда энергатор захватим.
Пригоршня засопел, и мне оставалось надеяться, что он уже въезжает в смысл моего предложения.
Выждав немного, чтобы дать ему время осознать, я продолжил:
– Но я все-таки хочу достать Мародера. Тебе это не обязательно.
– Да ладно, Химик. Я с тобой!
– Тогда план такой: входим на вершину вместе с федералами, мочим анархистов, но при первой же их попытке устроить нам подлянку, если хоть что-то почуем не то – рвем когти. Уходить будем через лагерь Мародера и прихватываем энергатор. Как тебе такой план?
Никита еще немного подумал и неуверенно спросил:
– А если на базе на вершине хабар покруче, чем эта хреновина?
– А если тебе сержант в спину выстрелит? В любом случае, на базу мы войдем и увидим, как там с хабаром обстоит. Ну и потом, как только спустимся с вершины в теперешний лагерь Мародера и захватим энергатор, козыри будут у нас. Сможем потребовать честную дележку хабара.
Последнее Пригоршне понравилось, и на этом мы и порешили.
– Теперь дальше давай поднимемся и осторожно разведаем, что там в лагере на склоне, – сказал я. – На самом деле я больше для этого тебя увел.
Дальше шли осторожней – каждый шаг приближал к группе строений, где расположились анархисты Мародера. Время от времени я замечал на камнях рыжие отблески костров. Наверное, Мародер со своими ночевал под крышей, но дозорные развели костры. Постепенно мы начали забирать вправо, чтобы подняться по склону и подобраться к лагерю не снизу. Лучше всего, конечно, было бы подойти со стороны вершины, там обзор лучше. Но на это я не решился, потому что если Мародер и ждет нападения леших, то в первую очередь именно оттуда. Потом я перестал замечать лагерные огни над головой, и вскоре мы с Пригоршней вышли к дороге. Если пойти вправо – серпантин через несколько витков приведет к базе на вершине, а если влево – попадем к анархистам.
Ночное небо затянула дымка, луна светила сквозь нее, но звезд теперь было не разглядеть.
Наконец показался поселок. Пять приземистых строений с плоскими крышами. Теперь я понял, что костры горят на крышах, а не над горным склоном, как решил раньше. Что-то блеснуло в нескольких метрах от меня, раздалось тихое шипение. Я отшатнулся, припал к камням… Оказалось, это Пригоршня заметил в темноте многоножку, вроде той, что встретилась нам на полигоне. Тварь никого не трогала, тихо ползла по каким-то своим делам, но Пригоршне все хотелось снова испытать свой трофей, и он воткнул наконечник-вилку в спину многоножки, прикончив ее разрядом.
С гордостью поднял добычу, показывая мне. Жестами я показал все, что думаю о его охотничьей удаче и о том, что шумом он может нас выдать. В завершение покрутил пальцем у виска. Пригоршня засопел, и тут до нас донеслись голоса – в лагере Мародера шел спор. Мы замерли. Подождав немного, отошли дальше от дороги и стали медленно пробираться к строениям, пригибаясь в колючих зарослях и прячась за крупными валунами.
Глава 7
– Пойми же наконец, Мародеру вы нужны только для того, чтобы взять базу леших! – произнес знакомый голос. – Потом он вас, всех вас в расход.
Мы с напарником замерли, услышав эти слова, уставились друг на друга. Дело было не только в том, что их смысл очень вторил тому, что я недавно втолковывал Никите. Дело было и в том, кто именно произнес эти слова…
– Брось, Фишер, – лениво откликнулся незнакомый мужчина. – Я же не дурак, сам все секу, так что зря ты меня просвещаешь. И сегодня мы ему нужны, и завтра тоже нужны будем. Один он все не провернет.
– Только сегодня.
– И завтра, и послезавтра, – все так же лениво возразил второй. «Анархист» – так я его про себя сразу окрестил. Ему этот спор уже надоел, что хорошо чувствовалось по интонациям. – Мародеру верные люди нужны будут всегда.
– Только не ты, – с раздражением оборвал ученый. – Ты же безграмотный, ты в технологии энергатора не разберешься. Когда он получит образцы, ему понадобится кто-то поумнее.
Анархист не обиделся:
– Вот и успокойся, значит. Тебе ничего не грозит. Сиди тихо, и поживешь еще.
– Вот именно. О себе я не беспокоюсь, я о тебе, Шатун, говорю. Ты-то…
– Все, хватит! А о себе я сам буду думать.
Я присел, заполз в тень от камня и осторожно выглянул. Фишер находился внизу, в приземистом здании, дверь которого подпирала снаружи длинная железяка. На крыше у костра сидел анархист – тот самый Шатун, о благополучии которого так беспокоился ученый. Вот он привстал и подбросил в огонь несколько сухих веток колючего растения. Повалил дым, взлетело облако искорок. На соседней крыше тоже горел огонь. Железные они, что ли? Отсюда не понять. Второго караульного я не видел, тот сидел где-то в тени. А может, лежал и дрых. Но раз костерок горит, значит, почти наверняка, где-то неподалеку второй анархист.