Я стану Императором. Книга III
Шрифт:
— У тебя осталось пятьдесят восемь минут, — буднично сказал брат Ласло и кивнул мне на выход.
Я глубоко вздохнул и… просто вышел вон. Приоритеты. Такое простое и такое сложное слово. Их нужно расставлять правильно. Экипажу «Карнеги» я уже не помогу, а вот мои друзья всё еще живы.
Два аколита стояли перед запертой дверью в столовую.
— Мне нужно внутрь! — сказал я им.
Фигура в сером плаще махнула рукой.
— Это не мы закрыли, твои спутники внутри это сделали.
Я постучал в дверь и громко крикнул.
— Это я! Откройте!
— Антон! Ты один? —
— Да, дядя Миша, один! — хмыкнул я. — Хотя вы это проверить не сможете!
За дверью что-то бухнуло, как будто упало что-то тяжелое, подпирающее её с той стороны, тяжелое дверное полотно приоткрылось и я увидел напряжённое лицо Кожедуба.
— Заходи! — кивнул он, отстраняясь.
Я зашёл. Да ребята, похоже решили воевать до последнего и подороже продать свою жизнь! Из столов были собраны баррикады, а Одарённые рассосредоточились по всему большому помещению столовой, чтобы их нельзя было накрыть одним ударом.
Райли и Тадаси мерцали, находясь на грани перехода в боевой режим. Инесса и Пашка также выглядывали из-за завалов, готовые в любой момент применить свой Дар. Ситуация была напряжённая, но я всё же не удержался. Кажется, меня «отпускало» и на этот раз моя интуиция подсказывала, что всё пройдёт хорошо. Ну, да, благородным Одарённым нужно всего лишь отказаться от своего блестящего будущего!
— Кто тут хотел стать Инквизитором? Признавайтесь! — улыбнулся я, глядя на озабоченные лица друзей. Хотя, мне сейчас было далеко не весело. Добро пожаловать во взрослую жизнь, курсант…. А как, кстати, теперь меня зовут?
Глава IV
Капитан линейного буксира «РМБ-19847371» Фарид Хуссейн видел двух Одарённых одновременно три раза в жизни. Первый раз в детстве, когда в их аул заглянул проездом один местный Бей с советником Халифа, следующий в столицу. Второй раз — при поступлении в Лётную Школу, когда на присягу прилетел Адмирал и сидел на трибуне вместе с губернатором планеты, и третий раз, на экране — когда у его буксира порвался трос и проходящий мимо Линкор вышел на связь, чтобы, в лице его Одарённых командиров, обругать «рукожопое быдло».
Но, пять Одарённых одновременно?!! Такого стресса у капитана «РМБ…» еще никогда не было. Линейный буксир, приспособленный для ведения регулярных транспортных буксировок между планетными системами, был «рабочей лошадкой» и вызов от Инквизиции прогремел, как гром среди ясного неба.
Инквизиция имела полномочия «зафрахтовать» практически любой корабль. На орбите Авроры, в данный момент, висело множество более достойных, на скромный взгляд Хуссейна кораблей. Почему выбрали его буксир? Он был в недоумении и встречал этих странных «благородных» со страхом и трепетом.
Эти мысли считал у капитана Пашка, когда мы поднялись на борт буксира и нас встретил его, неприкрыто дрожащий, капитан. Способностью Линии Воронцовых была возможность Искажение Сознания. В отличие от прямого контроля, свойственного некоторым Одарённым, представители Линии не могли просто взять под контроль человека и
Воронцовы могли заставить поверить солдата, что его соратник — враг, вызвать чувства страха или любви к себе, или злости и ненависти к «своим». Убедить человека шагнуть в пропасть или выпить ядовитое вещество под видом обычного напитка. Воронцовых не любили, но уважали и боялись.
«Побочным» эффектом было частичное считывание мыслей и эмоций человеком, своего рода «детектор лжи». Эффективность ведения допросов таким человеком была гораздо выше, чем «консервативные методы» и Пашка не зря грезил об Инквизиции — в её сложном, но благородном, деле в борьбе с врагами Империи и Императора такие люди очень ценились.
Тем более, что многие его известные предки как раз и выбирали эти стезю.
— Лейтенант! Меня предупредили о вашем визите! — встретил нас капитан Хуссейн, когда мы пришвартовались к буксиру и перешли по перекинутому трапу на борт. — Добро пожаловать на линейный буксир «РМБ-19847371», господа Одарённые!
— Вот этот послушник за главного! — кивнула Райли в мою сторону.
Сделала она это без раздражения или злобы, скорее с какой-то грустью.
Честно говоря, я еще не понял отношения ребят к своей новой жизни. «Умереть» в один момент, оборвать все концы со своим прошлым и пойти в неизвестное будущее с малознакомым молодым парнем? Без гарантий и понятных перспектив? Это не очень завидная судьба. Да, к Хаосу, для Одарённого это откровенно плохие перспективы! Поэтому я тоже не знал, как себя вести, предпочитая отмалчиваться. Поговорить мы еще успеем и лучше, чтобы инициатива разговора исходила от них.
Капитан Хусейн перевел на меня взгляд, его смуглое лицо побледнело, На лбу выступили капельки пота. Я нацепил на себя серый балахон, дабы соответствовать образу и моё хмурое лицо, вкупе с нервным поглаживанием меча явно не внушало собеседнику тёплые чувства.
— Ваше Святейшество… — начал он, но я перебил его, скривившись.
— Мне еще далеко до «святейшества». Достаточно просто «Господин».
— Да… Господин, — тут же поправился капитан буксира. — Позвольте я провожу вас в ваши каюты. Я предоставлю вам лучшее из имеющегося. На борту судна не так комфортно, как привыкли Господа, но я попытаюсь сделать вас пребывание на моём корабле как можно более комфортным. Для этого…
— Не тарахти! — скривился Пашка. — От твоих мыслей у меня голова пухнет!
Капитан испуганно оглянулся на злого Пашку, но благоразумно промолчал. Мои приятели балахоны пока не надели, а сложили их в сумки, дабы не у капитана не случился сердечный приступ. Пять Одарённых — э то одно, а пять Инквизиторов, хоть и всего лишь аколитов — это совсем другое. Если Одарённые чувствовали себя перед Инквизицией не в своей тарелке, то что можно сказать об обычных людях!
Две каюты, которые нам предоставили, принадлежали ранее, похоже, самому капитану и его офицерам. В спешке из кают были забраны личные вещи и перестелено постельное белье. Девочки налево, мальчики направо. Тени дальше по коридору в менее комфортабельные апартаменты.