Я стану твоей проблемой
Шрифт:
Понравилось!
Ему определенно нравится все то, что он видит, но почему-то он упрямо пытается отказаться от продолжения?
У нас с ним вышло очень дурацкое знакомство, но мы же можем попробовать все исправить? Чего он так упирается?
– Поехали, отвезу тебя домой. Мишку предупредил, что через час вернусь. Надеюсь не уволят. – глаза открывает и ладонью по лицу проводит, словно морок снимает, машину заводит.
Я сглатываю вязкую слюну и хмыкнув наблюдаю, как
Он что, отказался от меня сейчас?
Что за фигня происходит?
Я, Яна Громова, известный тик-токер, охрененная девчонка готова была отдаться какому-то колхознику на заднем сидении его тачки, а он… А он меня отшил?
Я так устала за ним бегать!
Отворачиваюсь к окну и глубокими вдохами подавляю слезы, которые вновь пытаются выбраться наружу.
Я очень перенервничала. Но этому душнику не стоит больше показывать свою слабость, он итак много лишнего увидел и услышал от меня.
Подумать только…
Я бегаю за парнем, взламываю страницу его бывшей и предлагаю себя...
Это дно, Громова!
Вновь измеряю взглядом Тимура и закрываю глаза, пытаясь хоть на несколько минут уснуть, что бы ни о чем не думать.
Горечь по прежнему отравляет внутренности.
Но один факт все же греет душу.
Агачев больше на меня ни разу не взглянул, а его ширинка до сих пор свидетельствует о том, что этот парень от меня без ума.
Я ему нравлюсь, я уже почти уверена в этом.
А этот солдафон упрямо противится своим чувствам.
И когда же ему это надоест?
Глава 15
Яна
Весь обратный путь мы молчим и я, чувствуя свою вину не решаюсь завязать разговор. Тимур напряжен и сосредоточен на дороге.
На красном светофоре устало откидывает голову на подголовник сидения и бесцветным взглядом смотрит куда-то вдаль.
На моем языке столько подкатов завязывается, но я не решаюсь их озвучить, потому что такое состояние Тима мне не знакомо.
Он думает сейчас обо мне? О том, что могло случится?
Или о ней?
В груди неприятно клокочет. Душевная боль перемешивается с физической.
Страх прошел, уступив место мыслям о разодранных коленках.
Эти уроды со мной не церемонились.
Стараюсь не думать о том, что произошло полчаса назад, потому что вновь погружаться в прожитый ужас мне совсем не хочется. Но мысли сами нагло ползут в мозг забивая собой мою больную голову. Шарюсь в сумке в поисках обезболивающих таблеток. Как хорошо, что я их не выложила.
Обнажив белую пузатую таблетку выкатываю ее на ладошку. От головной боли она точно спасет,
Погрузив ее на язык тянусь за водой, установленной во встроенном подстаканнике. Ну хоть что-то есть в этой развалюхе.
Агачев внимательно следит за моими движениями нечитаемым взглядом.
– Постарайся не показываться Лильке, ей сегодня на осмотр. Не хочу, что бы она переживала. – говорит уводя взгляд на дорогу.
Не показываться Лильке...
От обиды нервно дергается горло.
Отворачиваюсь к окну, закусив губу.
Я больше не стану пускать слезы по этому парню.
Тимур правильно делает, что переживает за свою сестру, ведь она его семья. Единственный родной человек. А кто я? Обезбашенная девчонка от которой одни проблемы?
Когда машина подъезжает к воротам я не поворачивая головы шепчу «Спасибо» и не дожидаясь реакции выхожу из машины осторожно закрыв за собой дверь.
Спесь и гордость, словно растворились, оставив за собой непривычное чувство растерянности.
Мне больно!
И физически и черт возьми душевно!
Хочется обнять разбитые коленки и скулить!
Никогда Яна Громова не была настолько раненной, как сейчас.
С меня словно сняли кожу, обнажив все мои настоящие чувства, которые я так тщательно прятала от окружающего мира.
А еще в доме горит свет и я мгновенно понимаю, что это не спит Ник.
Он ждет меня.
«Человеку надо мало- что бы дома…кто-то…ждал»…
Болезненный ком толкает наружу тихий стон и мне хочется осесть прямо на тропинку.
Он меня ждет.
Я никогда не была обделена любовью.
Мой папа меня любит, он воспитал меня с самого раннего детства и другого отца я не могла представить. Но мама с бабушкой всегда тщательно оберегали его горячую натуру от моих косяков, а их было ой как немало…
Кирюха, за меня морды бил каждому второму.
Ревнивец-жуткий.
За меня и за маму. Настя у нас поводов еще не давала. Сама невинность.
«Меня всегда любили» вновь проносится мысль в больной голове…
Тогда почему все, что происходит в этом городе кажется настолько трогательным, что все воспоминания ползут прямиком в сердце?
Наверное потому, что эти люди совершенно меня не зная стараются проявить заботу. Так, как умеют. С полупустыми кошельками, но полным сердцем. А это важнее.
С папой все понятно, он кровный. Связь чувствует. А с Тимом-то что не так?
Хотела бы я знать, почему он проявляет заботу обо мне.
Может все-таки у Агачева тоже есть ко мне чувства?
Именно чувства, а не банальное желание.