Я стираю свою тень - 5
Шрифт:
Однажды нам показалось, что мы сбились с пути. Развилка двух тропинок выглядела идентичной, как будто их клонировали. Обратившись к искусственной памяти, я с удивлением обнаружил, что она повреждена. Видимо, гроза не ограничилась порчей одной электроники, управляющей искусственными мышцами. Пришлось напрячь мозги, данные нам от природы. Сопоставив собственные воспоминания, мы с Айрис пришли к выводу, что наша тропинка находится левее. По ней и побежали. Через сотню метров оказалось, что наш выбор не имел смысла, тропинки сошлись.
Устроители
— Надо взять парочку. — Я остановился, затем направился к ближайшему дереву.
— Дерево недружелюбное. — Заметила Айрис.
— Это называется аллелопатия. Растения тоже строят взаимоотношения. Чем недоступнее цель, тем она слаще. Думаю, на этом дереве растут сочные и сладкие дыньки, которые достанутся только самому смелому.
— Несомненно, ты подходишь на эту роль. — Усмехнулась Айрис.
— Сейчас посмотрим.
Я не ждал сюрпризов, наученный тем, что дневные растения не несут явного вреда. Подошел к ближайшему дереву и потрогал плод. Никакой реакции. Да и с чего она должна быть. Плод висел на толстой мясистой ножке. Я провернул «кабачок» и отломил ножку. Затем сорвал второй и направился к Айрис, держа оба «кабачка» под мышками. Когда до нее осталось несколько шагов, случился неожиданной казус. Оба «кабачка» выстрелили перед собой хлюпающей струей из забродившего сока и семян. Айрис чудом избежала попадания.
Я замер на мгновение, а потом начал громко смеяться.
— Прости, эти кабачки не сдержались при виде тебя. — Я вытер слезы.
— Это выглядело и звучало так, будто они пытались обгадить меня.
— А мне показалось, что это брызги шампанского. Пахнет, кстати, батиной бражкой. — Я понюхал в отверстие, появившееся после отстрела «жопки». — Я назову это растение «пьяным деревом». Возможно, нам придется периодически наведываться к нему, как в какой-нибудь алкомаркет. Кстати, может быть рискнуть и попробовать содержимое в качестве топлива?
— Вряд ли. Думаю, там градусов не больше, чем в пиве, только испортишь двигатель.
— Ладно, не буду. — Айрис меня убедила. — Но «бутылки» возьму с собой. Пригодятся воду носить.
— Лучше бы ты сказал, возьму их в качестве сувенира с этой планеты.
— Воспоминания, с которыми они будут связаны, могут стать ночными кошмарами. — Я посмотрел на «кабачки». — Но с другой стороны, пора бы уже начать коллекционировать сувениры со всех уголков космоса.
Айрис посмотрела на небо.
— Гордей, надо спешить.
Мы снова пустились быстрым бегом. Мои подошвы окаменели от постоянной ходьбы босиком. Даже наступив на острый камень, ветку или какое-нибудь
Дорога пошла на подъем. Начались узнаваемые места. Мы немного запыхались, поднимаясь вверх. Но когда, миновав вершину холма, увидели низину с пятном белесой растительности, напрочь забыли от усталости. Сердца часто забилось в волнении. От близкой встречи с родными появились тревожные мысли. А вдруг тут что-нибудь случилось без нас. Мы бежали молча, боясь думать о плохом.
Свернули в лес и оставшиеся сто метров проделали, жадно пожирая глазами пространство. Вглядывались во всё, чтобы разуверить тревогу.
— Колька, блин, я тебе не осёл, чтобы на мне кататься целыми днями. — Раздался громкий голос отца.
— Никас! — Выкрикнула Айрис и побежала на голос сломя голову.
Я не отставал.
— Мама! — Закричал сын. — Папка!
Он в восторге прыгал на шее деда, а тот еле удерживал его. Айрис сняла Никаса и крепко обняла. Слезы потекли из ее глаз, она и смеялась и всхлипывала.
— Чё так долго? — Спросил отец. — Никого?
— Сейчас расскажем. — Я тоже полез потискать сына.
Тут из-под земли появились мать и теща и, не скрывая своих слез, кинулись нас обнимать. Процесс встречи, в течение которого нам не давали сказать ни слова, продлился минут двадцать. Только наобнимавшись и выплакав все слезы счастья, женщины позволили нам рассказать. Но прежде, заметив, как сильно изменилась обстановка вокруг челнока, я поинтересовался, что здесь произошло.
Отец, сдвинув ногой старую листву, обнажил лиану, лежащую на земле.
— Короче, Гордей, кажется, ты был прав, дерево не простое. Оно заставило животных уронить в землю семена или споры этих лиан. Они выросли за два дня, и теперь к нам не может пробраться ни одна тварь. Они их тут же ловят и ломают им кости, а нас не трогают. Как только начинается ночь, они херак… — Отец согнул руке в локте и сжал кулак, — ну вы поняли, торчат в полной боевой готовности. А днем убираются под листья, чтобы не мешать. Я уже лазил на дерево, видел этот глаз, с которым ты разговаривал. Поблагодарил его за защиту. Была бы пачка нитроаммофоски, сыпнул бы под корень. Но мы тут посовещались и решили удобрять его тем, что имеем. Надеюсь, ему это нравится.
— Это как? — Не поняла Айрис.
— Как-как. — Засмущался отец. — Какаем.
— Ой. — Айрис прикрыла рот. — Простите.
— Это же натурально, дочь. — Вступилась Вестлина. — Природный круговорот. Так было задумано изначально.
— Ладно, что мы о себе. Давайте уже, рассказывайте, где были, что видели? А это что у тебя за тыквы? — Отец только сейчас заметил «кабачки».
— Это местный аналог бешеного огурца. Газирующаяся бражка, плюющая семенами.
— Да ты что? — Отец явно обрадовался. — Шампусик?