Я стираю свою тень - 5
Шрифт:
Меня занесло в солнечную систему с двумя солнцами, желтым гигантом и белым карликом, выписывающими танец по сложным орбитам. Вокруг них вертелись десятки планет, но меня заинтересовала только одна, спутник большого газового гиганта. Я приблизился к ней. Поверхность планеты напоминала человеческое лицо. Огромные водоемы образовывали глаза и рот, а носом являлся подъем литосферы, покрытый шапками снега. Планета подмигнула мне и широко улыбнулась. Мне стало приятно от этой улыбки. Я знал, что нравлюсь ей. Но тут планета сделала оборот и повернулась ко мне мрачной, неосвещенной стороной. Вместо
Мне было тепло и уютно и глубоко плевать на его гримасы. Я мог быть где угодно, а этой злой на весь мир половине планеты никуда с орбиты не деться. Сознание мягко возвращалось в мое здоровее тело. Я был легче пушинки и флегматичнее «медвежонка» с двуликой планеты.
— Просыпайтесь, Гордей. Вас сейчас принесут обед. Ваш организм нуждается во многих микроэлементах, взамен затраченных на восстановление. — Произнес приятный женский голос.
Я открыл глаза. На меня смотрела голубоглазая брюнетка с короткой прической. Миленькая, с пухлыми щечками и губами.
— Я готов. Могу съесть, что угодно и сколько угодно. — Я улыбнулся ей. — Как ваше имя.
— Инакея. — Она тоже улыбнулась, обнаружив ямочки на щеках.
— Красивое имя. Очень вам идет.
— Спасибо.
— Остальные уже проснулись?
— Нет, не все. Вашему отцу требуется еще время, чтобы восстановить сломанную ногу. Плюс у него сильные повреждения внутренних органов. У вашей мамы психологический надрыв, вызвавший поражения нервной ткани головного мозга. Ей тоже потребуется время, чтобы деликатно устранить все изменения. У матери вашей супруги так же имеются поражения головного мозга и изменения работы желез внутренней секреции, вызванные затяжным состоянием нервного напряжения. Организмы ваших родителей сильно изношены, наблюдаются явления преждевременной старости. Они еще полежат до радикального излечения.
— Пусть, им это не повредит. А что моя семья, сын, жена?
— Никас играет в мяч в безгравитационной комнате расслабления. Он почти не получил никаких отрицательных изменений в отличие от взрослых. Мы считаем, что причиной тому детское восприятие, лишенное сформированных взрослой психикой ожиданий. Все, что с вами происходило, он воспринимал, как само собой разумеющееся. А вот ваши родители…
— А что вы хотели от них. Столько лет жить в одной среде, привыкнуть, стать ее частью, а тут, бац, экскурсия подвернулась. Кстати, что пошло не так, и как самочувствие моей супруги?
— Айрис проснется с минуты на минуту. У нее есть причина лечиться чуть дольше вас.
— Какая? — Удивился я.
— Я не знаю, вправе ли я ставить вас в известность об этом раньше супруги.
— У нее что-то неизлечимое? — Испугался я.
— Ой, что вы такое говорите. Какое неизлечимое в наше время. — Инакея смутилась. — У вашего сына скоро будет сестра.
— Это он вам сказал? — Ляпнул я, совсем потеряв логическую нить. — Что? Айрис беременна? — Наконец я понял, откуда у Никаса
— Поздравляю. — Шепнула девушка. — Поднимайтесь, одевайтесь, а я пойду, проверю остальных.
— А почему про нас забыли? — Спросил я уже в её спину.
— Вам все доведут, когда все проснутся. — Ответила Инакея.
В голове моей закрутилась каша. Надо же, какое напоминание мы оставили себе о посещении этой планеты. У нас будет дочь. Мы зачали ребенка не в самом лучшем месте. Только бы в ее характере не проявилось ничего похожего на двуликий характер этой планеты. Вот Айрис удивится, когда проснется.
Супруга лежала в двух метрах от меня. Она открыла глаза и увидела мою счастливую небритую физиономию, нависшую над ней.
— Привет! — Я дотронулся до ее живота и погладил его. — Девчонки.
Айрис подозрительно посмотрела на меня.
— Тебя точно долечили? — Спросила она.
— И меня долечили, и вас долечили. А вот родителей еще лечат.
— Ты какой-то загадочный. Что с Никасом?
— С ним все нормально. Инакея сказала, что он вообще никак не пострадал, в отличие от нас всех. Его психика не пошатнулась ни на йоту. Он резвится в комнате разгрузки. — Я снова погладил живот супруги. — Моя загадочность вызвана тем, что у нас будет дочь.
— Ты бредишь? Тебе что-то дали?
— Айрис, ты можешь не изображать из себя мою мать? Раз я тебе говорю, что у нас будет дочь, значит, я это знаю. Мне Инакея сказала, медсестра, которая за нами присматривает. Ты беременна.
— Се… серьезно?
— Не думаю, что ей хотелось нас разыграть.
— Слушай, но это как-то неожиданно, не запланировано получилось, как у малолеток. Что родители скажут, когда поймут, когда мы ее зачали? Всем было страшно и тяжело, а мы с тобой…
— Айрис, вообще-то в моменты опасности люди всегда становятся ближе друг другу. — Упрекнул я её. — Ты этого не заметила?
— Заметила, но подумала, что во всем виноваты свежие ягоды. У них был мощный возбуждающий эффект. Мне даже немного стыдно вспоминать.
— Ой, да брось. — Я поцеловал ее. — Почему мы не догадались нарвать их про запас. Я бы убрал их в морозилку и доставал по большим праздникам.
— Допинг — опасная штука. — Айрис слезла с кушетки медицинского модуля. — Идем, осмотримся.
— Идем.
Мы прошлись по кораблю. Нам встретились только два члена экипажа, вежливо поздоровавшихся с нами, но вид при этом у них был очень занятой. Мы не стали приставать к ним с вопросами. Наши нейроинтерфейсы работали, поэтому мы знали, куда можно сходить. Вначале мы нашли Никаса, вспотевшего от борьбы с непривычной невесомостью. Он обрадовался, увидев нас.
— Усталь. — Он ухватился за поручень и перешел на дорожку с гравитацией.
— А мы еще нет. — Меня подмывало рассказать ему про сестру, но я ждал, когда это сделает Айрис. А она не спешила.
Мы с ней полетали по комнате, кидая друг другу мяч. Покувыркались в воздухе, снова сманив сына подурачиться вместе с нами. Весело провели время до пробуждения родителей. Когда пошли обратно, Айрис взяла Никаса за руку и серьезно спросила:
— А как ты отнесешься к тому, что у тебя будет сестра?