Я стираю свою тень

Панченко Сергей Анатольевич

— Почему-то я иначе представлял себе контакт с пришельцами. Думал, когда люди будут готовы к нему, наступит эра всеобщего братства. Все цивилизации будут жить вперемешку друг с другом.

— Не, Гордей, это вряд ли. Во-первых, физические условия существования у всех индивидуальные. Во-вторых, образ мыслей сильно отличается. Как ты будешь общаться со звездой?

— Со звездой? Не знаю. Вспышками фотоаппарата?

— Нет, я серьезно. Ты не знал, что звезды разумные существа?

— Нет.

— А они

разумные. И представь себе, что ты построил корабль, который для передвижения использует порталы искривления пространства, которые находятся возле звезд. Пока ты ее не попросишь, она тебе хрен разрешит им воспользоваться. Так и будешь летать внутри одной солнечной системы. А характеры у всех звезд разные. Некоторые до того капризные, что проще их заморозить, чем дождаться благоволения. А есть и еще более экзотические формы разума. Поэтому все цивилизации и разумные формы стараются контачить минимально, сохраняя свою индивидуальность. Это устраивает всех.

— Ясно, — я поскреб подбородок в серьезной задумчивости.

Глава 4

Очарованная телевидением, преимущественно посредственными дамскими сериалами, Айрис провалялась на диване до вечера, пока снова не захотела есть. Из съестного у меня остался только кефир и остатки хлеба, которые я хотел приберечь на завтрак.

— Кефир будешь? — на хлебе я решил сэкономить.

— Я не знаю, что это, — призналась она. — Но все равно буду. Ваша еда мне нравится.

Я пошел на кухню, разлил остатки кефира по двум чайным чашкам. Для Айрис добавил ложку сахара и размешал, подумав, что ей может не понравиться натуральный кислый вкус кефира. Увидев размер ужина, Айрис не смогла скрыть своего разочарования. Взяла в руки чашку и принюхалась.

— Странно пахнет, как будто прокисло что-то.

— Так и есть. Это прокисшее с помощью кефирных бактерий молоко. Натуральное коровье молоко. Очень полезно для микрофлоры желудка.

— Прокисшее, — Айрис скривилась. — А другого ничего нет?

— Нет. И это говорит мне человек, не брезгующий каннибализмом? Ты просто попробуй.

— Слушай, Гордей, я тебе рассказала про свой опыт не для того, чтобы ты попрекал меня при каждом удобном случае. Я посчитала тебя человеком, которому можно об этом рассказать. Мясо человека ничем не отличается от мяса животного в глобальном смысле, поэтому неприятие каннибализма лежит в плоскости привитых обществом ценностей. А мне они по большей части претят. Я же не убила человека, чтобы его съесть. Этот парень сам пожертвовал руку во имя благого дела.

— Прости, я больше никогда не напомню тебе об этом, — Айрис так искренне обиделась, что мне стало очень неловко.

— И не вздумай никому рассказывать, — предупредила она.

— Могила, — я клятвенно поддел передний зуб ногтем большого пальца, затем

провел им по шее.

Айрис удовлетворило мое обещание. Она успокоилась. Осторожно макнула язык в чашку с кефиром и посмаковала его вкус.

— Непривычно, — призналась она.

— У вас нет аналога кефиру, — догадался я.

— Нет. Вообще ничего похожего, — она отхлебнула смелее.

На ее верхней губе образовалась тонкая белая полоса кефирных усов. Они делали ее безукоризненное лицо мягче и милее. Я сделал фото на телефон и показал его Айрис, не понявшей мои манипуляции.

— Ты выглядишь как маленький ребенок, — пошутил я.

Айрис посмотрела на свой снимок и облизала губы. Вдруг в ее глазах начали собираться слезы, затем затряслись губы и закончился этот мимический хоровод откровенным рёвом. Айрис прикрыла лицо ладонями и рыдала. Я вообще не знаю, что делать с плачущей женщиной. Для меня она как мина неизвестной конструкции. Страшно подойти и дотронуться — вдруг рванет.

Я провел рукой по ее волосам, по трясущимся плечам, но она не замечала этого, самозабвенно погрузившись в плач. Решив, что в моей помощи в настоящий момент она не особо нуждается, я ушел в свою спальню. Рыдания доносились еще минут двадцать. Затем припухшая и раскрасневшаяся Айрис появилась в дверях моей комнаты.

— Прости, отпустило, — произнесла она виноватым тоном. — Навалилось осознание всего, что со мной произошло, после того, как ты напомнил мне, что я когда-то была ребенком. Какая я дура.

Я не знал, какие слова успокоения ей сказать. Она определенно была дурой, разрушающей свою жизнь бунтарскими идеями. Но ей очень шел этот образ. Айрис выглядела гармоничной идеологической преступницей, несущей в своем образе неотразимый шарм героической личности. Наверное, ее ждал не очень хороший жизненный финал, но в ее случае большее значение имел образ жизни.

— Хочешь, я схожу в магазин за печеньками? — я не смог придумать ничего более утешительного.

— За печеньками? Хочу, — плачущим голосом приняла она мое предложение. — И алкоголь купи. Я чувствую себя слабой.

— Алкоголь с печеньками? — меня удивило подобное сочетание.

Совсем не хотелось тратить свои кровные на спиртное, к которому я был настроен очень отрицательно. Однако перед просьбой плачущей женщины устоять было невозможно. Я быстро собрался и уже через пять минут оказался на улице. Магазины в округе были уже закрыты. Пришлось топать через три квартала к круглосуточному ларьку, в котором все было намного дороже. Скупердяйство прямо таки точило мой рассудок. Я понятия не имел, как дотянуть до зарплаты с такими расходами. Кредитную карту брать не хотелось, потому что это риск затянуть себя в чужую игру по чужим правилам. Мне хватило кредита на машину, чтобы почувствовать себя нищим.