Я сын батрака. Книга 1

Чухлебов Семен Кондратьевич

Отступление от темы. Если брать сторону Нестора Хоменко то он прав. Спокон веков женились богатые на богатых, за редким исключением. А главное, женились не только на богатых чужих невестах, но и на своих родственниках, чем наносили непоправимый вред своему роду. Знали про это, а все равно женились, чтобы сохранить богатство, нажитое предками и приумноженное современным поколением. И так из поколения в поколение из века в век. Согласитесь, ведь трудно создать достаток из ничего. Ведь чтобы обжиться, нужны средства, а взять их негде, если конечно, говоря современным языком, нет спонсора. Вот и мыкается такая семья из бедноты в нищету и обратно и выхода не находит. Если семья создаётся из двух богатых родов, то родители с обеих сторон молодым дают всё необходимое, от ложек до дома, в котором молодые будут жить. Приумножить такое приданное гораздо проще. Думаю что с практической точки зрения это правильно, но, в данном случае не учитываются чувства молодых, которые хотят связать свою жизнь не с нажитым богатством своих предков, а с любимым человеком. К сожалению, родители чувства молодых не брали во внимание, в данном случае пользовались другими критериями.

ВТОРАЯ ПОПЫТКА

Известие

о том, что с Катей свадьба не получилась, в семье Чухлибов встретили с грустью. Ведь женитьба Кондрата — это не просто женитьба, а это акт на выживание. Женится Кондрат на богатой невесте, значит, семья Чухлиб будет жить дальше, а нет, то всякое может случиться, в том числе и смерть. Как говориться, война войной, а обед по расписанию, если он есть, то хорошо, а если нет, то надо жениться на богатой невесте, чтобы он был. Неудача не остановила семью Чухлиб, они начали искать другой вариант и остановились на Поле Ласун, хотя уверенности не было, зная крутой нрав её матери, да и старшей сестры Кылыны тоже. Не смотря на это, Кондрат выбрал Полю, зная, что он ей очень нравится, и она хочет выйти за него замуж. Кондрат встретился с Полей и сделал ей предложение. Та со всех ног побежала домой — понесла радостную весть. Но у Ласунов радость Поли не разделили. У них произошло всё точно также, как и в семье Хоменко. Мать Поли и старшие сёстры были категорически против её свадьбы с Кондратом Чухлиб.

Особенно злобствовала старшая сестра Кылына, которая к этому времени давно была замужем и в доме матери не жила, но по такому важному случаю, она явилась. Она рисовала жуткие картины совместной жизни с батраками, страсти в доме были не шуточные. Это продолжалось не один день и даже ни одну неделю, но Поля стояла на своём: «Хочу замуж за Кондрата и никого больше мне не надо, только за него». Но Кылына пыталась её убедить, ставя в пример себя, что она вышла за богатого и теперь живёт припеваючи. Полю такие доводы не убеждали, она стояла на своём.

За время борьбы Поля, сильно исхудала, ела плохо, плохо спала, мать постоянно слышала её вздохи среди ночи. Работа у неё валилась из рук, а для такого большого хозяйства это плохо. Мать, видя всё это, в конце концов, сдалась и дала добро засылать сватов. Эти события я описал в мягкой форме, но мне известны и другие методы борьбы Поли с противоборствующей стороной. Знаю, что в один из дней, она пригрозила членам семьи, что если её не отдадут замуж за Кондрата, то она покончит с собой. Позже, когда мы, дети Кондрата и Поли, были уже взрослые, то спорили на эту тему, так было или нет. Мнения разделились, были как сторонники, так и противники этой версии. Чтобы установить истину, я расспрашивал маму, но она смеялась и не хотела говорить на эту тему, и, чтобы отвязаться от меня, сказала: «А ты спроси у дяди Ивана Ласуна, если он помнит, то тебе расскажет». В то время мама была уже в возрасте, далеко за шестьдесят, а дядя Иван, старший брат моей мамы был старше её на три года, так что мог и не помнить. В связи с моим приездом к родителям, дядя Иван был у нас в гостях. Я, естественно, тут же обратился к нему за разъяснением. — «Да, — говорит, — было такое, я тогда у неё отобрал верёвку, выгнал её из сарая и сообщил обо всём матери».

Гораздо позже я узнал о другой версии от другого источника. Она заключалась в том, что мать Поли, видя страдания дочери и пребывая в нерешительности, направилась в село Джалгу к гадалке. Гадалка как бы ей нагадала что надо дочь отдавать за того, кого она выбрала, иначе она долго не проживёт. По этому поводу я думаю так, что эти обе версии имеют право на существование. Может оно и так, а возможно тут был и другой резон. Что ни говорите, а к власти окончательно пришли большевики, а они, как известно, опираются на людей из бедного сословия, к которым относятся те же батраки. Так не лучше ли породниться с ними заранее, а не дожидаться того времени, когда из твоего дома всё вынесут и вывезут. Правда пока большевики себя никак не проявляют, как говорится, за власть не хватаются, но это пока, а что будет дальше не известно. А если есть такой случай, то за него надо хвататься. Да и дочку жалко, она же у матери младшенькая, бедняжка, измучилась.

Так, или примерно так, рассуждала мать моей мамы и моя будущая бабушка Пастелина. С Божьей помощью засватали невесту, и молодые обвенчались в церкви. Мать Поли подарила ей ту самую икону, которой она благословляла молодых. Приданым не обидела, дала всё от мебели, до ложек и кружек. Я, автор этих строк, всё это видел, да что там видел, я жил в этой среде и прекрасно помню. И Модную деревянную кровать, и большой сундук с добром, и другую домашнюю утварь. Кроме всего прочего, выделено было три овечки, тёлка, гуси и куры, не говоря уж о муке, крупе и прочей снеди. Всё выделялось с наказом, размножайтесь и богатейте. Правда новая Полина семья наказ выполнила только наполовину. Кур и гусей съели довольно быстро, есть-то хотелось. И получилось как в анекдоте у тех китайцев. Ненадолго прервёмся и я вам его расскажу.

АНЕКДОТ

Китайцы садят картошку, только посадили, тут же выкапывают, варят и едят. Им говорят: «Что же вы делаете?» А они в ответ: «А кусять хочется».

Вот так получилось и у моих родителей. А если серьёзно, то в хате Чухлебов появился, какой-никакой, а достаток. Учитывая то, что у них до этого, вообще, было шаром покати. Отец рассказывал, что когда шёл жениться, так по пути два раза отдыхал — сил не было, настолько был истощён, поэтому то, что привезла собой невеста, было настоящее богатство. Из ценных вещей была, пожалуй, деревянная кровать. Родители ею очень гордились. Вещь по тем временам была очень редкая. На таких кроватях, как у моих родителей, спали, пожалуй, только господа. А тут батрак на ней спит со своей женой. «Диво да и только», — говорил местный народ. На этой модной кровати я тоже спал в детстве, но после того как мы с отцом ею занялись, на ней не спал уже никто. А получилось так.

Послевоенные годы 1946–1947 были для страны тяжёлые, неурожайные, страна у нас аграрная, значит, если в стране неурожай, то недостаток во всём. Вот и получилось так, что мыло в магазинах днём с огнём не сыщешь, а это самый рай для всякого рода паразитов. Развелись

они в таком количестве, что просто беда. И нашу кровать они не обошли. Развелись и в нашей кровати эти красно-коричневые твари, да так их было много, что хоть караул кричи. Что делать, извечный вопрос россиян. Мыла нет, ни каких химикатов для борьбы с паразитами и в помине нет, и что остаётся, только народная смекалка. Вот мы с отцом и смекнули. Решили этих паразитов травить керосином. Вытащили кровать во двор, разобрали ее на части, обнаружили место скопления вредных существ и принялись их обильно поливать. Налили керосина столько, что они в нём плавают. Ну, всё думаем, теперь им крышка. Сели с отцом на скамейку и ждём, когда они утонут в керосине. Не знаю, какие клопы у других людей, но наши оказались хитрые и изощрённые. Им как-то удавалось выплыть из лужи керосина и перебраться на сухое место. Тогда мы начали поливать их керосином из двух бутылок. Паразиты выползают на сухое место, а мы с отцом поливаем. Залили всю кровать, а под нею и землю, они по ней ползают и по кровати и по залитой керосином земле, и хоть бы хны, ничего их не берёт. Чувствуем, что эта мера не достаточна. Решили их поджечь, чтобы они выгорели. Отец говорит: «Сынок, неси спички, будем тварей уничтожать огнём». Учитывая, что такую работу мы делали впервые, то некоторые детали мы не учли, а именно, кровать-то была вся в керосине. Но наша задача была уничтожить паразитов, и мы её рьяно выполняли. Когда подожгли, радовались, как эти паразиты корчатся в огне, и не заметили, как заполыхала вся кровать, а под ней и земля залитая керосином. Что делать, понятное дело надо тушить нашу дорогую кровать, а под руками ни ведра, ни воды нет. Затем я с ведром бегал от бочки к бочке, а тато усиленно тушил кровать, залил водой что надо, но было уже поздно. Кровать была желтого цвета, а остатки её стали чёрными. Но это ещё не всё, когда мы тушили пожар, то так шумели, что на наш шум из хаты вышла мама, увидев, что от кровати осталось, она выдала такую тираду, что у меня уши в трубочку свернулись. Нет, нет, мама не материлась, в нашей семье это не принято, но она нам с тато столько наговорила разных слов, но я их писать не буду. Скажу только, что вся её тирада сводилась к одной знаменитой поговорке: «Заставь дурака Богу молиться, так он и лоб разобьёт». А что делать, всё это похоже на правду, по этому поводу тато молчал, а я тем более. Пришлось вместо кровати делать полати. Позже, у родителей появилась металлическая кровать, в то время на них была мода. Ну ладно, с кроватью мы покончили, в прямом смысле этого слова, теперь давайте вернёмся к повествованию нашего исторического прошлого.

В сумрачной хате Чухлиб появился светлый лучик в лице Поли и керосиновой лампы со стеклом, которую она с собой принесла. Надо сказать, что в то время такая лампа была роскошью для бедняков, хотя в богатых семьях они были в порядке вещей. По натуре Поля была трудолюбивая, как раньше говорили, работящая, да и закалка, полученная в хозяйстве матери, дала о себе знать. Расчёт Ефима Васильевича оказался верным. Сватья Пастелина Ласун время от времени приглашала поработать в хозяйстве. Деньги, правда, не платила, но продуктами рассчитывалась. Так постепенно налаживалась жизнь и отношения двух семей Чухлиб и Ласун. Мать Поли и старшая сестра Поли Приська говорили примерно так. Ну что ж, вышла замуж по своей воле, так пусть теперь живёт, а мы ей помогать будем. А вот Иван и, особенно, Кылына никак не хотели родниться с вновь созданной семьёй. Она так сестре Поле и сказала: «Раз ты меня не послушалась и замуж вышла за батрака, значит, ты тоже батрачка, а с голодранцами я не знаюсь, среди нищих у меня нет родственников. С Кылыной Савельевной это было не так заметно, она жила в другом селе, а вот Иван Савельевич жил с моими родителями в одном хуторе, на одной улице и были почти соседи, и хуторянам было неприятно смотреть, когда он на улице встречался с Кондратом и не здоровался. Справедливости ради надо сказать, что Кондрат Ефимович, платил Ивану Ласуну той же монетой. И такие отношения продолжались очень долго, до тех пор, пока жизнь не пообломала обоих упрямцев. Я имею в виду Кылыну и Ивана Ласуна. Но, не смотря на неурядицы, жизнь шла своим чередом, как известно, время не остановишь. К концу 22 года прошлого века семья Чухлеб была из четырёх человек: отец Ефим Васильевич, сын Кондрат, дочь Александра и жена Кондрата, Пелагея. Александра, в семье её звали просто Саня, от природы была слепая. Не смотря на свой физический недостаток очень быстро вышла замуж и с мужем уехала в город Краснодар. Мои родители связь с ней практически потеряли и, только спустя годы, мама ездила к ней, а чуть позже она приезжала к нам в хутор Северный. Об этом расскажу, как буду писать о каждом в отдельности. Сейчас рассказ о моём отце Кондрате Ефимовиче.

НАШ ОТЕЦ ЧУХЛИБ (ЧУХЛЕБ) КОНДРАТ ЕФИМОВИЧ

Родился он в 1903 году, умер в 1980, прожив 77 лет. Словесный портрет писать не буду, так как есть фотографии. Напишу только его ростовые данные. Роста он был высокого, особенно для того времени, 184 см. Всегда был худощав, подтянут, за исключением одного времени, когда бросил курить, но это длилось недолго. В школе не учился, поэтому был безграмотен. Незнание грамоты, очень затрудняло жизнь отца, особенно на фронте. Всю жизнь, с малых лет, работал в поле со взрослыми людьми, а позже, когда повзрослел, был поставлен к лошадям. До войны работал в колхозе кучером у председателя. У него была пара гнедых лошадей, которых он запрягал в тачанку, и возил председателя колхоза по необходимым местам. Чаще всего в соседнее село Бурукшун, на совещание в сельский совет. Но были и дальние командировки, в районное село Ипатово, что в пятидесяти километрах от нашего хутора. Вот эти довоенные поездки в Ипатово мне очень запомнились, так как он оттуда привозил гостинцы, в основном кусковой сахар. Я помню это счастливое детство. Когда отец возвращался, то он садился на ступеньке порога, а мы, в это время, толпились вокруг него. Затем брал ножик в правую руку, в левую ладошку клал кусок сахара и ударом обратной стороны ножа с размаху разбивал кусок сахара, затем откладывал нож в сторону, и нам со своей ладошки раздавал кусочки сахара. В этот момент нашим восторгам не было предела. Из довоенного времени об отце, я мало что помню, так как мне тогда было шесть лет, но этот случай с сахаром помню хорошо, а ещё помню случай, когда нас с братом Григорием, он старше меня на два года, отец взял косить сено.