Я так хочу!
Шрифт:
— Согласна, — выдавила она из себя, поджимая губы. Хотела добавить что-то еще, но промолчала.
Волна неудовлетворенности всколыхнулась во мне, поглощая собою прежнюю нежность и мягкость.
— Отлично, — без тени улыбки проговорил я — Поехали?
Она просто кивнула, не удостоив меня и взглядом, и поднялась с дивана.
Все будет намного сложнее, чем я предполагал, навязчиво промелькнуло в голове.
Алина Вайтман не даст себя просто так сломить.
10
В машине почти всю дорогу мы молчали.
И это уже через пять минут стало меня нервировать.
Алина забралась в самый уголок салона, как можно дальше от меня, скрестив руки на груди, словно выражая протест, отвернулась к окну и разговаривать здесь, по всей видимости, не собиралась.
Забираясь в салон, я лишь усмехался. Неужели она думает скрыться от меня даже здесь?…
Моя маленькая, на свете нет места, где бы ты смогла от меня скрыться. И тем более этим местом не является моя собственная машина.
Но она сопротивлялась, протестовала, вот таким немым равнодушием хотела показать, как глубоко ей плевать. На мое предложение. На мое желание. На меня. И у нее почти получалось пошатнуть мою слепую уверенность в том, что она станет моей во что бы то ни стало. Но пошатнуть не надолго.
Пусть сопротивляется, пока у нее есть такая возможность.
Вряд ли у нее будет еще что-то, кроме этого сопротивления. Бессмысленного, а оттого, глупого.
Алина вздрогнула, когда я сел рядом, специально очень близко, коснувшись ее облаченной в тонкий капрон ноги, совей ногой, лишний раз доказывая и себе, и ей, что я всегда добиваюсь того, чего хочу.
Вопреки моим ожиданиям она даже не взглянула в мою сторону, хотя я только того и ждал, чтобы, поймав в плен ее испепеляющий меня взгляд, окутать его своим, упрямым и властным, доказывающим раз за разом свое над ней превосходство.
Но девушка не предоставила мне на это и шанса. Она лишь отодвинула ногу, лишая меня своего тепла, тяжело вздохнула, с трудом втягивая в себя воздух, раздраженно насупилась, поджала губы и втянула плечи. Разозлилась.
Усмехнувшись, я стал наблюдать за ней, внимательно разглядывая черты лица, сведенные к переносице брови, напряженные губы, наморщенный нос, темные локоны, к которым так и хотелось прикоснуться, почувствовать пальцами их шелк и нежность, заправить за ухо, ненароком коснувшись мочки, пробежать пальцами по бархату кожи и ощутить теплое женское дыхание на своих щеках.
Желание прикоснуться к ней стало почти непереносимым, и я до боли в ладонях сжал руки в кулаки.
Что за черт?!
Просторный салон автомобиля превратился в тесное, душное пространство, скручивающееся в тонкую, горячую спираль и накаляющее воздух до того предела, который уже невозможно было сносить.
Витающий в салоне аромат ее духом ласкал мои ноздри, терзал их своей сладостью и свежестью, как и сама Алина, не подозревая об этом, терзала меня одним своим присутствием.
Как
Тогда она вела себя крайне раскованно. Вспомнить хотя бы то, с каким скрытым вызовом, специально для меня, на показ, она поцеловала того бармена!! Да я в ту же секунду готов был разорвать его в клочья. Или тот показной танец соблазняющей искусительницы?! Опять же, специально, на показ… Для меня. Я знал, я чувствовал, что он был предназначен для меня.
Вызов. Она бросила мне вызов. И я принял его.
Она и сейчас бросала мне вызов. Не хотела мириться, не хотела покоряться, она усердно готовилась к сопротивлению.
Но разве я не знал, не предполагал, что будет именно так?!
Знал. Предполагал. Потому что решил завоевать не кого-нибудь, а Алину Вайтман.
Прищурив глаза, я продолжал смотреть на нее в упор.
И я знал, что она чувствует кожей мой огненный взгляд, не могла не чувствовать, и знал также, что она едва сдерживает себя от того, чтобы обернуться и накричать на меня, отодвинуться еще дальше, насколько это возможно, но дальше — это уже выскочить из машины на полном ходу. Поэтому она сидела, напряженная, как струна, и крайне раздраженная, плотно сомкнув губы и гневно прищурив глаза.
Возможно, ее смущало присутствие Саши, и я попросил его поднять ширму.
Быстрый удивленный взгляд в мою сторону, приподнятые в изумлении брови, и Алина вновь уставилась в окно, не проронив ни слова и лишь стиснув зубы.
Я нахмурился. Молчание стало не просто раздражать, а аромат ее духов не просто сводить с ума.
— Может быть, — проговорил я, — что-нибудь скажешь?
— Что сказать? — мгновенно отреагировала она, не поворачиваясь ко мне
— Не знаю, — пожал плечами — Может, тебя что-то интересует?
Она невесело рассмеялась. И мне не понравился ее смех.
— Что-то интересует? — едко проговорила она — С чего бы начать!!
Злится, подумал я.
— Начни с чего-нибудь, — сказал я тихо — Уверен, у тебя куча вопросов.
И вновь она невесело рассмеялась.
— Куча, вы правы. И даже больше.
Я раздраженно повел плечами.
— Вот, пожалуйста, — воскликнул я, поморщившись, — не делай так больше!!
Уставилась на меня с изумлением. Неужели оторвала взгляд от окна?!
— Чего не делать? — спросила, не понимая
— Не обращайся ко мне на «вы», — ответил я, глядя ей в глаза — Я чувствую себя стариком.
— А вы и… — начала она, но, наткнувшись на мой предупреждающий взгляд, замолкла — Не хочу стирать ту границу, что лежит между нами, — закончила она упрямо
— Границу? — в глазах блеснули льдинки — Что за граница?
— Та, что отделяет вас и меня.
— Нас вскоре ничто не будет отделять, так что привыкни к мысли, что обращаться ко мне стоит только…