Я так тебя ждала
Шрифт:
А это горе. Потерять ребенка — горе. Это невозможно забыть, пережить, смириться. Это останется со мной навсегда, как мой крест. Возможно, Рома скоро об этом совсем забудет, но я буду помнить… Малыш, я так тебя ждала. Мне так жаль, что я не смогла тебя сохранить, я очень хотела, делала все, что могла, но у меня ничего не вышло… А самое страшное для меня теперь — узнать, что больше детей у меня и не будет. Я просто не переживу этого. Мой малыш ко мне так и не придет? Никогда?
Нет, я не могу об этом думать…
Надо
2
Проснулась утром. Вялость была все еще жуткая, внутри живота все болело. Еле двигаться могла, а справлять нужды мне помогала Медсестра Дженни.
Она же поставила мне укол с обезболивающим, и стало немного легче физически, но не морально.
Груз вчерашнего навалился с новой силой… Словно вчера я не понимала до конца, что случилось… Что моего ребенка больше нет. Он ушел навсегда…
Есть решительно не хотелось. Даже тот бульон что мне носили я не могла осилить — меня просто воротило от него. Дженни заставляла меня выпить хотя бы несколько ложек, но потом я снова все отодвигала от себя и пила только воду.
После «завтрака» из трех ложек бульона и воды, раздался звонок моего телефона.
Руки задрожали едва я взяла его в руки и увидела на экране смартфона имя Ромы…
Боже… Неужели он передумал? Вдруг он хочет вернуться и понял, что без меня нет жизни? Но только что я ему скажу? Я не смогла сберечь нашего с ним малыша. Потеряла его… Я плохая мать, и Рома меня не простит никогда.
— Да, — прошелестела я в трубку, когда все же решилась принято вызов вместо того, чтобы гадать о причине его звонка.
— Лада, привет… — сказал он и запнулся.
— Привет. Ром…
— Лада, я знаю, что случилось.
Не ожидала, что он уже все знает. Наверное, мама с папой ему рассказали… Им наверняка сообщили уже. Скоро они и сами придут проведать меня, невзирая на запреты посещений в отделении реанимации. Мой отец сам не последний человек в медицине, его впустят ко мне.
Я не знала, что сказать ему. Молча плакала.
— Мне очень жаль, что так случилось, — говорил Роман. — Правда. Это очень грустно…
— Я не…не смогла его сберечь, — проговорила я сквозь рыдания. — Прости… Я так…так хотела его родить, пусть даже он не нужен был тебе.
— Не говори глупости, — сказал он. — Как я мог не хотеть своего ребенка? Это потеря и для меня. Но не вини себя, прошу. Ты ни в чем не виновата, слышишь?
— Я не смогла уберечь…
— От тебя не зависело это… Ты не виновата, не кори себя. Держись, ладно? Ради своих родителей. Они не смогут без тебя.
— Я знаю…
— Папа с ума сойдет! Ему и так плохо сейчас после того, что случилось.
— Да… — тихо плакала я.
— Береги маму и папу, Лада. Ты поняла меня? Не делай глупости, держи себя в руках.
Я очень люблю родителей. Я не хочу, чтобы они страдали, Рома прав.
— У тебя все еще будет в жизни, солнце! Ты такая замечательная, даже не знаешь сама — какая! — говорил он. Мне казалось, что Роман говорит от сердца. Несмотря ни на что, он остался мне другом, и в такой ситуации захотел поддержать… Хотя бы так. Это лучше чем игнор. Да, не любит, выбрал другую, но и не выкинул меня из своей жизни окончательно. Поддержал как смог, я понимаю, что снова скрываться ко мне и лететь Рома не станет — его не поймет она… — Пожалуйста, только на ставь крест на себе. Лада, ты слышишь?
— Слышу…
— Постараешься?
— Да…
— Звони, если плохо. Хорошо?
— Хорошо, — ответила я, понимая, что больше никогда ему не позвоню.
Больше нас ничего не связывает. Рома меня на любит. Зачем звонить ему и портить новые отношения? Я там лишняя.
— Ну тогда… ты поспи, ладно? Слышно по голосу, что после операции у тебя еще большая слабость. Попробуешь поспать?
— Да.
— И если нужна помощь — обращайтесь с родителями. Мы поможем с мамой.
— Спасибо.
— Тогда отдыхай. Да?
— Да.
— Пока, Лада…
— Пока…
Он повесил трубку, а я так и осталась сидеть и просто бесцельно смотреть на телефон, на экране которого все еще горели цифры номера Ромы. Цифры, которые я сейчас удалю и больше никогда в жизни не наберу.
Дверь в палату открылась, вырвав меня из мыслей. От неожиданности я вздрогнула и выронила на пол телефон.
— Черт… — проворчала я, оценивая, не разбился ли вовсе аппарат, иначе мне будет невозможно позвонить родителям. А мне так их сейчас не хватает.
Вошедший в палату высокий мужчина в медицинском одеянии подобрал его с пола.
— Доброе утро, — протянул он мне его.
Я забрала свой телефон из его большой руки. Потом подняла взгляд и встретилась со светло-карими глазами. Мужчина был явно старше меня.
«Доктор Старков» — прочла я на его бейдже.
Так вот кто меня оперировал. И спас. Когда его не просили…
Я нахмурилась вместо ответа. Для меня это утро совсем не доброе…
3
— Доктор Старков, — кивнул он мне. — Константин. Я буду вас курировать.
— Здравствуйте, — выдавила я из себя.
Старков прошел к окну и раскрыл перед собой папку с моим именем.
— Воронцова Лада Михайловна, — прочел он. Потом хмыкнул, полистал еще карту, затем поднял на меня свои светло-карие глаза. — Двадцать три года.
Я молчала. Свои данные я и так знаю. Для чего он их проговаривает вслух? Так все врачи делают?
— Открывайте живот, — сказал он, когда я так ничего и не ответила. — Я осмотрю шов.