Я так тебя ждала
Шрифт:
— Открывает рот, Лада.
— Я не хочу…
— Хочешь, — настаивала она.
Папа помог мне сесть на подушках, а мама настырно поднесла ложку к моим губам.
— Давай, милая. За маму, за папу и за Линду.
— И за Черри! — добавил папа, а я все-таки проглотила бульон с ложки.
— Извините, можно с вами переговорить? — спросила женщина, которая робко постучала в ординаторскую, из которой я уже собирался уходить. Меня еще ждали дела на посту главврача. У меня, конечно, есть заместитель,
— Да, конечно, — встал я навстречу женщине, следом за которой вошел и мужчина. А вот его я узнал — Михаил Воронцов. Когда-то очень известный стоматолог, а ныне преподаватель в медицинском ВУЗЕ Шатов. Когда-то он вместе с женой эмигрировал в США и поселился в так называемом русском квартале для элиты. Впрочем, я и сам там живу сейчас, но с Михаилом пересекался разве что на каких-то форумах и лично никогда не общался — не довелось. Так значит, Лада — его дочь? Удивительно, что фамилия девушки не навела сразу меня на эту мысль. Это в России Воронцова — фамилия не редкая, а в Штатах ее не часто можно встретить. — Слушаю.
— Константин Николаевич, — протянул мне руку мужчина, и я пожал его ладонь в ответ. — Наслышан… Рад познакомиться.
— Взаимно, Михаил Сергеевич, — ответил я.
— А это моя жена — Лилия Дмитриевна, — представил свою супргу Михаил.
— Здравствуйте, — переключил я внимание и на нее.
— Мы очень рады, что именно вы лечите Ладочку… Это наша дочь, — сказала она.
Выглядела женщина несчастной, что неудивительно — Лада угодила в настоящую мясорубку, ее водитель погиб на месте, а она каким-то чудом выжила, и даже сумела на время сохранить ребенка…
— Я догадался, — кивнул я.
— Скажите, как сейчас Ладочка? — спросил Михаил.
— Состояние стабильное, — ответил я. — Причин переживать нет, но…есть нюансы.
— О чем вы говорите? — свел брови Михаил, а Лилия испуганно глянула на меня.
— Кроме переломов ноги и трещины в запястье, еще обнаружена проблема с позвонками. От сильного ушиба Лада получила частичную потерю движения. Она не сможет…встать. Сразу, по крайней мере.
Мама Лады приложила к губам платок и заплакала. Михаил обнял ее за плечи. В глазах мужчина стояли боль и страх, но он взял себя в руки и спросил.
— Она вообще никогда не встанет? Инвалидом будет?
— Встанет, — уверенно ответил я. Я буду очень стараться для этого. Такая девчонка молодая, ее еще жить и жить… Да и травма не столь серьезная, чтобы приковать ее к постели навсегда. Но я постараюсь, чтобы лечение было максимально результативным. Это в моих силах. — Ей нужно будет лечение — уколы, физические упражнения и процедуры. Но после того, как мы закончим лечение по части хирургии. Через сутки мы переведем ее в обычную палату, а еще через трое — в другое отделение, где врачи займутся уже ее спиной. Пока нога заживает ни о каких нагрузках речи,
— Значит, это поправимо и временно? — спросил Воронцов.
— Да, слава богу, — кивнул я. — Поставим мы вашу девочку на ноги.
— Она пока не знает?
— Нет, и пока пусть не думает об этом. Слишком много всего навалилось. Она считает, что ей не справиться самой с походом в уборную из-за переломов. Пусть пока так и думает. А то ее эти новости могут совсем…раздавить.
— Да-да, конечно, — согласился со мной отец Лады. — Если что-то нужно доплатить — говорите, мы на все ради Ладочки готовы.
— Эти услуги, как и все остальные, будут включены в счет и отправлены в вашу страховую компанию.
— Да, спасибо.
— А вот насчет ребенка… — заговорил я снова и осекся. Для таких любящих свою дочь родителей сказанное мною будет услышать сложно. А уж как воспримет эту информацию сама Лада — и думать не хочется. Но рано или поздно ей все же придется принять эту правду и учиться жить с ней.
— Что еще, доктор? — спросил Михаил. По его глазам я видел, что он догадывается, как медик, какой мог быть итог удара спиной при аварии.
— От травмы спины и такого экстренного аборта, мы не можем гарантировать, что у пациентки Воронцовой не будет нарушена репродуктивная функция, — ответил я.
— Ладочка не сможет стать мамой? — снова расплакалась Лилия.
— Как бог даст, — сказал я. — Иногда все диагнозы бессильны против природы и любви.
— Но шансы есть?
— Пока непонятно, — честно ответил я.
— Что ж… Тогда будем надеяться и верить.
— Это самое лучшее, что можно сейчас делать, — кивнул я. — Ладе нужен покой и положительные эмоции. Старайтесь пока…не говорить с ней об этом тоже. Всему свое время.
— Да, вы правы, доктор…
— Со своей стороны я обещаю проследить за ее лечением и за пределами моего отделения. Как вы знаете, это моя клиника, и я смогу контролировать лечение вашей дочери в любом уголке этой клиники.
— Да, конечно, знаем, — кивнул Михаил. — И очень рады, что именно вы курируете нашего ребенка. Спасибо вам… Мы хотели попросить вас следить за питанием Ладочки. Она очень плохо ест, медсестра интенсивной терапии жаловалась, что она отказывается от еды. Но как же организм будет восстанавливаться без питания?
— Это стресс, — сказал я и потер переносицу двумя пальцами. — Я думаю, что понадобиться консультация психиатра. Возможно, нам придется помочь ей прийти в себя препаратами. Не волнуйтесь, ничего очень серьезного мы вашей дочери не дадим. Но сейчас, как мне кажется, это необходимо.
— Да, Константин Николаевич, конечно, — ответил Воронцов. — Вы здесь специалист, делайте, как считаете нужным. Если Ладе необходима помощь этого специалиста, то… Пригласите.
— Думаю, необходима.
— Тогда приглашайте.