Я такой как все
Шрифт:
Быстрый анализ нужен для принятия решений. У нас же не «пентиум» в мозгах, а процессор гораздо круче. Быстро анализируем, быстро принимаем решения. По соционическому тесту меня отнесли к группе «Гексли»: интуиты, быстро принимающие решения, быстро находящие нужных людей.
Рассуждать про будущее России я не готов, так как не политик. Мне оно видится достаточно понятным, стандартным. Я думаю, что больших потрясений нас не ждёт, – ни в одну, ни в другую сторону. Мы по-прежнему, к сожалению, будем оставаться сырьевым придатком мира, но в то же время благосостояние наших граждан будет постепенно увеличиваться, и, может быть, мы в обозримом будущем догоним
Когда человек приходит на собеседование, как вы его оцениваете?
Смотрю в глаза. Конечно, я не Господь Бог и могу ошибаться, но чаще всего оказываюсь прав. Я выбираю ЛЮДЕЙ. Если человек хороший, да ещё хороший работник, менеджер – такой, как Оливер Хьюз, Георгий Чесаков, Артём Яманов, – это успех. Все наши ребята – суперлюди. В среднем из десяти я беру трёх. Я оцениваю людей по человеческим качествам. Хороший – беру, плохой – не беру. Главное, чтобы он разделял мои ценности – бунтарство, весёлость в бизнесе.
Ошибались ли вы?
Конечно, да. Но нечасто. Как правило, ошибался, когда думал про людей плохо, а они были лучше. Но никогда не было наоборот. Почему происходят ошибки? Не знаю. Стереотипы. Я их ненавижу, но и у меня они есть.
И по поводу меня много стереотипов. Вот, Тиньков – это… и понеслось. Блядь, но вы меня не знаете. Может, прочитав эту книгу, наконец-то узнаете. Ребята, не надо стереотипов. Чичваркин – это клоун, Абрамович – миллиардер – всё это стереотипы.
Прости, Господи, каюсь, ошибался!
Как вы относитесь к критике?
Как и все нормальные люди, отрицательно. Если человеку не нравится, когда его критикуют, – это нормально. Он может осознавать, что критика справедлива, но на подсознательном уровне ему это не нравится. Но критика – это благо, мне нравится конструктивная критика.
Например, если в блоге мне напишут: «Олег, ты такой-то» – и обоснуют, я могу ответить, могу не ответить, но я задумаюсь. А если оскорбят на ровном месте, то я просто забаню. И когда пишут, что я хочу угодить Матвиенко только потому, что я заступился за башню, мне тоже не нравится. Меня это раздражает, потому что это неправда. Мне просто нравится проект башни, и я хочу видеть её из своего окна.
Я приветствую критику, пожалуйста, критикуйте меня, я живой человек, я не Господь Бог, во мне столько минусов…
Но как меня перевоспитать в 42 года? Это невозможно. У меня нет медиастратегии. Иначе я давно стал бы Романом Абрамовичем или Ксюшей Собчак. А может, даже переплюнул их. У меня всё по наитию, идёт как идёт. Я простой сибирский валенок. Мне интуиция и Олег Анисимов подсказали завести блог – я завел. Мне интуиция, Олег Анисимов и Ричард Брэнсон подсказали писать книгу – я пишу. Выступать на телеканалах иногда отказываюсь, но иногда соглашаюсь. Но стратегии нет.
Хотели бы вы купить остров?
Честно говоря, да. Я давно про это думал. И здесь даже не Брэнсон повлиял. Как в случае с книгой, Брэнсон просто забил последний гвоздь в крышку гроба. Я всегда мечтал завести свой остров, создать там мини-государство, свои правила. А то грузят людей всякой ерундой, обманывают – конституция, паспорт. И жили
Хотите ли вы, чтобы дети были в бизнесе?
Наверное, да, но не обязательно. Я бы хотел, чтобы мои дети стали прежде всего людьми. Мне нравится бизнес-хватка моей 16-летней дочери Даши. Очень толковая. Паша – трудно говорить, Рома – нет, у пацанов свои какие-то движения. Будут в бизнесе – отлично, нет – я не расстроюсь.
Какое качество мешало вам в жизни и в бизнесе?
Жизнь и бизнес для меня – это одно и то же. А мешало одно – невыдержанность. К сожалению, я получил это качество в наследство от своей мамы Валентины Владимировны. Она малообразованная женщина, невыдержанная, экспрессивная, нервная. Тем не менее я её всё равно люблю, это понятно…
Чем вы любите заниматься в свободное время?
Свободным я считаю время, которое я не должен тратить на бизнес или семью. С этой точки зрения самое любимое мое занятие – это сон. Или просмотр телевизора. Считаю, что это – отличные хобби. Спать очень полезно. Я не понимаю людей, спящих по три часа в сутки.
Ты хочешь стать очень богатым. Зачем?
Это самый сложный вопрос, который можно задать человеку. Высшая философия. Хочу ли я стать богатым? А вы не хотите? Каждый нормальный человек хочет быть богатым, здоровым и молодым.
Великий преподаватель физики из нашего Горного института профессор Мезенцев поднял как-то одного моего сокурсника и спросил: «И сколько?» Студент отвечает: «Много». Профессор: «Для кого-то много – это много, а для кого-то много – это мало». Отличный ответ. Для кого-то иметь виллу и бассейн в Тоскании – это предел мечтаний, а для кого-то – это ерунда, так как у него есть вилла на восьми гектарах с пятью бассейнами и ещё 10 вилл по миру. Что такое богатство? Непонятно. Есть Билл Гейтс, Уоррен Баффет, Абрамович. Есть Полонский. Есть Тиньков. Разное богатство. А определение одно – «богатый»! Я стал богатым на втором курсе Петербургского Горного института, после того как переехал из общаги в комнату в коммуналке за 50 рублей на углу Шкиперского протока и улицы Шевченко. В квартире жило восемь человек. И пьяные соседи постоянно к нам заходили. Соседка тётя Маша хромала и падала прямо к нам с Риной в кровать. Я вставал и потихоньку перетаскивал её в комнату. Я был богатым, потому что все мои друзья жили в общежитии. А я – в своей комнате с любимой девушкой. Как это важно – иметь своё пространство. Я устал жить и трахаться со своей девушкой, когда со мной рядом в пятнадцатиметровой комнате живут ещё три друга.
Я не хочу ничего делать бесплатно, это неправильно. Эта англосаксонская протестантская логика – делать всё за деньги – как показывает практика, работает. Если люди что-то делают бесплатно, по дружбе, из этого ни хрена не получается. Или получается плохо. А за деньги – другой результат. Один, другой раз и я могу делать для дружбы, но потом это не работает. Если человек тратит на что-то более часа своего свободного времени в сутки, это должно оплачиваться. А деньги – это инструмент. Мне они нужны для оплаты моих многочисленных квартир по миру, для детей – на одежду, обучение. Только обучение дочери стоит несколько десятков тысяч долларов в год, а у меня ещё двое растет. А моя миссия – вырастить всех трёх и дальше отпустить.